— В-в-вер-х?
Замешательство помешало мне ответить. Створки двери автоматически захлопнулись, и лифт продолжал движение вверх.
Уже у себя в комнате я решил, что это был ловкий розыгрыш. Каков костюмчик! На любом карнавале ему обеспечена первая премия. Жаль, что за те несколько секунд, пока были открыты двери лифта, не удалось как следует рассмотреть «динозавра».
Собирая пляжную сумку, я вспомнил про термос в лапах… Нет, мне четко запомнились тонкие человеческие пальцы! У хозяина этого замечательного костюма был только один просчет: всем известно, что у ящеров были когтистые лапы.
Иностранного Писателя я обнаружил на пляже Литфонда. Он расположился на лежаке под пестрым «грибком», неподалеку от входа, где в тот сезон покоилась огромная Коряга, выброшенная за ненадобностью морем. Рядом с гостем лежали австралийские джинсы «блюз-юнион» и тенниска со стоячим воротничком.
Иностранный Писатель встал и принес мне извинения за неявку на партию в шахматы. В тот условленный час ему позвонили из-за границы, но связь прерывалась и разговор затянулся. Но я на него уже не сердился и готов был продолжить наши литературные беседы. Гость — что было удачно — бегло говорил по-русски (он сказал, что в свое время учился в Москве, в Университете имени Лумумбы).
Познакомились мы с ним за два дня до описываемых событий и уже успели обменяться мнениями о памятниках древней переводной литературы — апокрифах. В них меня привлекали поэтический вымысел и элементы фантастики в сочетании с самым неподдельным реализмом. Иностранный Писатель, видимо хорошо знакомый с предметом, обратил мое внимание на популярность апокрифов среди читающей публики на Руси начиная с XI века. Он даже напомнил мне подробности, которые я успел забыть, связанные с русским списком «Хождения Богородицы по мукам», датируемым XII веком. В него произвольно были включены русские языческие боги Троян, Хорс, Велес и Перун. Разумеется, они отсутствовали в византийском оригинале и в юго-славянском переводе этого апокрифа.
На вид Иностранный Писатель был вполне спортивен, пятидесяти с небольшим лет. Он был обладателем великолепного бронзового загара, какой можно увидеть лишь на зарубежной торговой или туристской рекламе. Лицом он был человек восточный, с черными вьющимися локонами на голове; на верхней губе у него топорщилась узкая щеточка усов. Глаза гостя — на удивление были бездонной голубизны, а взгляд прямо-таки излучал мудрость. Рядом с ним собеседник чувствовал, что общается с незаурядной личностью.
На спине Иностранного Писателя сверкали капельки соленой морской влаги.