Преодолев последние ступени, чертыхаясь и отплевывая заливающуюся в рот воду, я в тот миг пока одна волна с шумом отхлынула назад в море, исчерпав всю свою мощь, а другая еще только собиралась с силами, чтобы с воем обрушиться на корабль, в сильном рывке толкнув свое тело, добрался наконец до рулевого и, вцепившись заледеневшими пальцами в штурвал, потряс его за плечо и громко, чтобы он расслышал меня в неистовом грохоте бури, прокричал: «Как дела приятель? Где все, куда подевались? Что с вахтенными? И что, наконец, происходит на моем судне, отвечай!» Но ответом мне было молчание. Закутанная в плащ фигура даже не пошевелилась. Рассвирепев от такой наглости, я толкнул рулевого кулаком в грудь, пытаясь хоть как то привлечь его внимание к себе. Моя рука ударилась во что-то твердое, на ощупь напоминающее крепкий шероховатый панцирь или камень. Руку свело судорогой, я скривился от боли, охватившей всю кисть — словно ударил по каменной статуе. На содранных костяшках выступила кровь, быстро смешиваясь с водой, льющей мутными потоками с небес. Да давненько мне не приходилось работать кулаками. Отвык видимо…
И тут произошло невероятное. Рулевой (я так называю его, потому что он все это время уверенно стоял у руля и вроде бы вел мой корабль сквозь обезумевшую стихию) дико и очень страшно взревел, перекрывая даже рев бури — в его крике смешались шипение опасной разъяренной змеи, рычание свирепого тигра и вой бешеного волка. Это было поистине ужасно, до дрожи в ногах. Он раскинул в стороны большие мускулистые руки, усеянные словно наростами маленькими загнутыми шипами, распахнув свой длинный плащ — нет, о боги! — это не плащ, а пара больших кожистых крыльев, как у летучей мыши-вампира. На свет вынырнула прятавшаяся внутри острая морда, похожая на крысиную, покрытая тонкой блестящей чешуей. Огромные зубищи блеснули в свете молнии. Ярко-желтые глаза без зрачков уставились не мигая прямо на меня, сверля своим чудовищным тяжелым взглядом. Огонь, что неугасимо горел в их недрах, завораживал, манил, притягивая словно магнит к себе, ломая хрупкую человеческую волю, но в тоже время внушал неудержимый, взрывающий сердце страх, парализующий все тело. В глубине этих жестоких глаз я разглядел свою смерть.
Жуткий демон, спустившийся, наверное, с далеких пылающих звезд, вновь закричал, вскинув голову к небесам, но крик его на этот раз был заглушен раздавшимся в тот же миг оглушительным раскатом грома. Это был словно знак свыше. И я будто очнулся от страшного сна, вынырнув из забытья, словно скинул с себя тяжкое оцепенение и отскочил в сторону от кошмарного чудовища. Поскользнулся и с грохотом рухнул на пол, больно ударившись затылком, так что перед глазами расцвело целое созвездие ярких алых звезд. Но это меня не остановило. Наоборот боль привела меня в чувство и помогла отбросить сети страха, опутавшие мой мозг. И сработали вечные человеческие инстинкты самосохранения. Я сразу же перевернулся и, не обращая внимания на льющиеся на меня со всех сторон холодные потоки, чертыхаясь и захлебываясь соленой водой, скатился вниз на палубу. «В каюту, скорее в каюту, — пульсировало у меня в мозгу. — Скорее… там есть оружие.» О том, поможет оно мне или нет, я старался не думать — безумие, граничащие с умопомешательством, опрокинув все заслоны, ворвалось в мою душу, наполнив ее страхом и пустотой.