Теперь здесь сплошной бурелом — вся поляна внизу усеяна стволами павших в страшной битве со стихиями деревьев. Их обледеневшие тела медленно скрывает слой нового снежка, аккуратно стирающего все черные картины разрушений. А в центре, там, где стояла повозка, зияет глубокая воронка — яма вывернутой и оплавленной земли. И никого больше не видно. Ни тел, ни их останков, ни тем более — выживших. Все исчезло безвозвратно в разъяренном пламени, и Фарракс чуть было не стал еще одной из его жертв.
Все тело ломило от боли, но эта боль ни в какое сравнение не шла с болью в душе. Он потерял целый день по своей глупости и даже чуть не погиб. И сейчас не в состоянии больше охотится. Что же он скажет дома? Махи поймет, она все поймет, но на душе раны так и останутся. Он подвел свою семью и теперь вынужден возвращаться — без добычи и почти при смерти.
Фарракс устало вздохнул и побрел назад к дому. Тело пронзает дрожь, слюни непроизвольно выступающие на губах мерзнут и застывают, покалывая немеющие губы. Мрак накатывает на вечерний лес, предвещая скорое наступление ночи.
Вот Фарракс взбирается на знакомый гребень — там внизу у подножия среди корней вывернутой давней бурей сосны его дом, нора, где его очень ждут… Вокруг нет никого, ни единого следа. И мрачная черная тишина терзает уши. Все спокойно… как в могиле.
Спустившись вниз, Фарракс еще раз оглядел скрывающиеся в темноте деревья и подлесок, а затем нырнул внутрь. Сразу же на него из темноты блеснула пара внимательных глаз, пахнуло теплом и знакомым, привычным сердцу уютом. Но уставший волк даже не взглянул на жену. Боль и стыд терзали его страшнее самого свирепого врага. А волчица хоть и была молода, уже имела свой опыт, она поняла все сразу и, не издав ни звука, осторожно легла обратно, положив свою голову на тела мирно спящих детей, согревая их своим теплом. А впереди их ждала мучительная и голодная ночь. Что же будет дальше, они не знали. И лишь пустой желудок тихо напоминал изредка о себе, не надеясь, что его услышат.
Фарракс устало лег в своем углу, сбоку от входа, глаза слипались, но дрожь била уже все тело и плоть мерзла, хотя в норе было достаточно тепло.
Что же теперь делать, как быть? — думал волк. Раненый, он уже не хозяин своей судьбы. И дети, что будет с ними?
Фарракс зевнул и едва не вскрикнул от страшной боли, пронзившей голову. Морда его упала на лапы, силы покинули тело, и зверь провалился в глубокий мрак, отринув все ощущения и весь материальный мир.
* * *
Это утро выдалось очень тяжелым. Холод и боль медленно убивали его тело. Фарракс, превозмогая их, попытался встать на лапы, но не смог и рухнул на землю, взвыв от бессилия. В этот миг он люто ненавидел себя и свое беспомощное тело.