Получив в руки такой прекрасный образец, я взглянула вокруг новым взглядом и увидела в следах эрозии на других колоннах то, чем были они на самом деле – едва различимые, почти стершиеся остатки других надписей. Когда-то письмена покрывали все колонны гипостиля сверху донизу, но на открытом воздухе поверхности колонн сильно пострадали.
Лорд Хилфорд провел ладонью по накренившейся колонне и отряхнул с рук пыль и грязь.
– Песчаник недолговечен. А вот стены – из мрамора и сохранились куда лучше. Интересно, откуда они его приволокли? И как?
Кончиком пальца я провела по ломаной линии на натертом углем листе бумаги.
– Отчего же никто не может прочесть, что здесь написано? Разве у нас недостаточно образцов?
Если так, наша находка представляла собой определенную ценность.
Но эрл покачал головой.
– Да, так принято считать, но десять или даже пятнадцать лет назад коллега по имени ибн Хаттуси, ценой значительных усилий, собрал все известные образцы драконианской письменности и призвал всех документировать новые. Все собранное он опубликовал в толстенной книге, и несколько лет спустя правительство Ахии учредило премию для джентльмена, который сможет расшифровать эти надписи, но пока на нее никто не претендовал.
– Ведь мы даже не знаем, что это был за язык, не так ли? – спросила я. – То есть, это, очевидно, драконианский – вернее, так называем его мы. Но нам неизвестно, какие из современных языков могли произойти от него.
Болезненно кряхтя, лорд Хилфорд присел на корточки рядом со мной, чтобы разглядеть оттиск.
– Именно. Поэтому нам неизвестно, какие звуки могут означать эти символы. Да и звуки ли? Это письмо может быть и идеографическим, подобно староиквундскому. Можно разгадать шифр, но шифры составляются на известных языках, и это значит, что половина уравнения у нас в руках. А вот драконианский – полная загадка, – эрл с улыбкой покосился на меня. – Не желаете ли сами попробовать, миссис Кэмхерст? Ахиатское заявление гласило, что премия предназначена джентльмену, который сможет в этом разобраться, но, полагаю, вы сумеете уговорить их выплатить вознаграждение даме.
Откровенно говоря, ничего подобного мне даже в голову не приходило.
– О, нет, милорд, нет, – рассмеялась я. – Я даже не представляю себе, как за это взяться. Вы же слышали, как жестоко я обхожусь с выштранским, – я кивнула в сторону Астимира. Тот, доведя нас до гипостильного зала, видимо, счел свое дело сделанным, либо просто махнул рукой на нудных ширландских ученых, то и дело останавливающихся рассматривать всякий вздор вместо того, чтобы двигаться дальше, к новым красотам. – Я же не специалист. Лингвист из меня никудышный.