А теперь она их видит — вот они, эти воротнички! Вот для кого они стирались и гладились — для господ!.. И удивительно показалось, что раньше ей это и в голову не приходило. Тетеньки стирали и крахмалили кружевные рубашки, нижние юбки в оборках и в шитье, а носят их вот эти барыни… Вот как соприкасаются два мира: мир господ и мир простых рабочих людей. Такое открытие сделала Соня в эту быстро промелькнувшую минуту.
Экипажи мчались вверх, к Страстной площади — видно, спешили на Тверскую. Мостовая опустела, люди рассеялись. Мама и Соня быстрым шагом направились домой.
Дома в этот день было очень весело. Прыгали маленькие черные чертики в стеклянных трубочках, налитых чем-то зеленым. Верещали, внезапно вытягиваясь, «тещины языки». Под потолком качался на ниточке красный шар. Соня бегала из комнаты в комнату, разглядывала, кто что купил. У Кузьмича были две бархатные бабочки — синяя и розовая с серебром на крылышках — и малюсенькая коричневая обезьянка. Раида принесла яркий желтый с зеленым, вырезанный из топкой бумаги китайский веер и такой же бумажный китайский фонарик. Фонарик она повесила на окно, а веер раскрыла и пристроила на стену, около какой-то своей старой фотографии.
Больше всего покупок оказалось у Сони. И зелененькая птичка, и волшебные горошины, и шар, и «тещин язык»…
Она подкрадывалась то к отцу, то к Анне Ивановне или к Раиде и вдруг выдувала у них над ухом «тещин язык». И все вскрикивали от неожиданности, а потом смеялись.
Но самое интересное, самое захватывающее — это были ее волшебные горошины.
Мама дала ей миску с водой. Соня бросила в воду несколько горошин. И снова повторилось чудо. Серые горошинки расправлялись, превращались в цветы, в бабочек, в птичек и плавали на воде. Соня, не отрывая глаз, следила за их превращением. Она бросала горошину и ждала: а что будет из этой? И каждый раз появлялось новое, неожиданное. То вдруг домик с загнутыми краями крыши, то зверек, то веер, то деревце… Как это могло получаться? Наверное, тот китаец все-таки знал колдовство.
Соня сидела над миской и ничего не видела и не слышала, кроме своих горошин. А потом горошинки кончились, и все цветы, птички и деревца разбухли, расплылись и пошли на дно миски. И тут Соня услышала, что мама рассказывает о тех господах, которые ехали мимо них на гулянье — на Тверскую.
— Мам, а почему мы тоже не поехали кататься? — спросила Соня.
Все засмеялись.
— А куда бы это вы поехали? — усмехнулась Анна Ивановна.
— Куда все. На Тверскую.
— Все! Ох, батюшки! Так ведь разве туда все едут? Туда только господа ездят, наряды показывать. А вы в каких нарядах там появились бы?