– Только один вопрос. Почему вы прячетесь под именем Эржебеты?
– Ну, вы ж поймите, – ответила Анна. – Эржебета Батори – бренд! Кровавая графиня, Чахтицкая госпожа, чудовище, самая великая серийная убийца в истории человечества, книга рекордов Гиннеса… И кто такая Анна? Кто будет бояться Анну Надашди? Нет, чтобы создать сильный клан, я должна была стать Эржебетой…
– Вечный номер два, – процедил Чонг. – Неудачница. Говорят же, на детях гениев природа отдыхает…
Кажется, это задело упыриху.
– Мы договорились или нет? – жестко спросила она. – Если нет, мне придется вас убить.
– А чего сразу не убила? – насмешливо осведомился китаец.
– Не хотела, чтобы мы стреляли. Боялась, что пули повредят картины, – неожиданно для себя сказал я.
Анна промолчала, но по взгляду, который она бросила на стену, я понял, что угадал. Портреты – это увлечение, фетиш, то, что есть у каждого упыря. То, что не дает скатиться в безумие. У Батори такая зацепка – прошлое, память о нем. Почему-то ей это важно.
На этом можно было как-то сыграть, поторговаться, еще потянуть время, но Чонг не дал. С идиотским хихиканьем он разрядил обойму в одну из картин. Теперь вместо физиономии Турзо на портрете зияла огромная дыра.
Батори мгновение смотрела на изуродованную картину, потом издала долгий протяжный крик, постепенно перешедший в кошачий вой. Вместе с ним Анна изменялась – красивое лицо превращалось в кошачью морду, тело, растягиваясь, увеличиваясь, делалось звериным. Вскоре перед нами стояло огромное существо, похожее на пуму, поднявшуюся на задние лапы. Но одновременно в нем угадывались и человеческие черты.
Я выхватил оба водяных пистолета, выстрелил в упырицу, произнося слова молитвы.
Батори небрежно стряхнула капли святой воды с блестящей шкуры.
– Убери пукалку, – длинный хвост с неожиданной силой ударил по рукам, вышиб пистолеты. – А чтоб меня молитвой свалить, не меньше чем архиепископ нужен.
Я вовремя отскочил: когтистая лапа вспорола воздух там, где только что была моя голова. Анна недовольно зашипела, изготовилась к прыжку.
– Женщина-кошка, твою мать! – заржал Чонг, и тоже начал перекидываться. – Гляди сюда, ошибка эволюции!
Превратившись в нетопыря, он ненавязчиво полоснул когтями по портрету Анны, украсив его тремя длинными полосами. Батори завыла, отвернулась от меня и прыгнула на киан-ши.
Упыри сцепились и покатились по полу, ударяясь о стены так, что комната отзывалась дрожью. Вскоре Анна стала одерживать верх, подмяла под себя Чонга, потянулась к горлу. Но киан-ши, собрав последние силы, извернулся, ухватил кошку под бока, взмыл к потолку. Кожистые крылья били по стенам, задними лапами нетопырь сдернул тяжелую люстру. Мы с Машей едва успели отскочить в стороны, как посреди комнаты обрушилась хрустальная махина. Брызнули осколки, уцелевшие бусины запрыгали по полу.