Позже Филарет входил в состав Семибоярщины, и поляки, отступая в 1610 году, увели его в Польшу, в плен.
Можно сколько угодно иронизировать по поводу поистине резиновой «гибкости» этого человека, присягавшего всем подряд, только что не пням на дороге. Но имеет смысл признать, что его личность и биография создали несколько немаловажных преимуществ.
1. Репутацию тихого и сговорчивого человека, который готов со всеми находить общий язык.
2. Репутацию скромного, который сам отказался от престола. В народном представлении такие люди гораздо достойнее «выскочек»; «правильнее» ведет себя тот, кого о принятии чести просят много раз, а он ломается, «как красна девка», все объясняет «обчеству», что честь эту принять недостоин.
В наше время так ведут себя на Востоке, даже и в Японии, а в XVII веке так же было и на Руси, и потому очень «правильно» вели себя и Борис Годунов, и Михаил Романов, очень нескоро принявшие предложенные им царские бармы…
3. Репутацию несправедливо пострадавшего; таких на Руси любят и очень часто пытаются как бы компенсировать им незаслуженную обиду, предлагая не очень заслуженную, а то и вовсе незаслуженную честь. Если «копить выигрышные очки», мало что сравнится на Руси с венцом «неправедно обиженного» и «преследуемого».
4. Репутацию человека, который не принадлежит всецело одному из кланов. Может быть, это и цинично, но во время гражданских смут редко вознаграждаются чистая репутация и верность одному из знамен. У большинства людей репутация вовсе не столь чиста, весьма многие по нескольку раз метались от знамени к знамени, и они не без основания опасаются: если придет к власти более «чистый» человек, еще неизвестно, как для них все обернется. То есть даже не репрессиями, не отлучением от двора и опалой, а так… охлаждением, недопущением к почетным и хлебным должностям… Словом, есть опасение, что для людей, которые вели себя не столь уж «честно», появятся тоже «очки», но уже не наградные, а штрафные. Зато допустим, что сам человек или его недавний предок были у «тушинского вора» в почете или вместе с «лисовчиками» грабили московские деревни.
Есть серьезные основания полагать, что такого рода опасения не дали сделать блистательной карьеры князю Дмитрию Пожарскому. Действительно, на каких ролях мы застаем его после Смуты? Разумеется, он вовсе не сошел на нет, и в царствование Михаила Федоровича он часто упоминается при сборе денег ратным людям и среди воевод, ведущих в поход войска.
В историю князь Дмитрий вошел и военными подвигами, и вкладом в государственную политику, и всем своим образом жизни — глубоко религиозный человек, он поддерживал народные промыслы, ставил на ноги единственного сына, а выводок из 13 (тринадцати) дочерей воспитал так, что половина боярской России хотела с ним породниться. Всякий почитал за честь стать родственником знаменитого героя, и уж точно знал, что дочь Пожарского будет верной женой и прекрасной хозяйкой.