— Рафаэль, это несерьёзно.
— Вы так говорите, потому что не любите собак, Валентин. А посмотрите на доктора Савина! Видели, как он нянчится с киберпроходчиками? Дал им собачьи клички. Между прочим, наводит на размышления…
— Неужели? — Тагаев задумался. — Нет, что-то не сходится. Будь у Андрея Николаевича настоящая собака, зачем переносить чувства на роботов?
— Логично… Значит, собаку провёз Хэ Бинсин. Точно! Он ковырялся в программе для нейрочипов. И он отвечает на базе за электронику. Похоже, Валентин, вам не удастся раздобыть съёмки. Уж Хэ Бинсин позаботится, чтобы его собаку не регистрировала автоматика.
— Рафаэль, — вспомнил Тагаев. — Андрей Николаевич говорит, что вы видели собаку. Как всё произошло?
Биолог смутился.
— Только не подумайте, что это моя собака. Честно, не моя.
— Обещаю.
— После того как доктор Савин дал мне послушать запись лая, собака не шла у меня из головы. Очень хотелось её покормить. Когда я выходил на прогулку, то брал немного мяса и оставлял в старых тоннелях. И ночью мясо исчезало!
— Его убирали роботы, — предположил Валентин.
Рафаэль бросил на него негодующий взгляд.
— Однажды я решил спрятаться и посмотреть, как собака будет есть. Я видел её тень на стене, слышал, как она чавкает. Я выглянул из-за поворота, и она испугалась. Убежала прочь. Но главное я успел рассмотреть. Валентин, это была большая чёрная собака.
В центре зала стояла мощная полупрозрачная колонна — оголовок скважины. Внутри смутно темнел силуэт лифтовой кабинки.
— Вот моё хозяйство, — сказал Савин.
— То есть наше, теперь оно и ваше тоже. Он нежно погладил киберпроходчика по серому боку — словно приласкал большого смирного пса. На взгляд Валентина, агрегат напоминал, скорее, гусеницу: сегментированное туловище, маленькая головка плазмобура с выступающими челюстями, по всему корпусу бугрятся гнёзда напыли-телей метальда.
— Знакомьтесь, Валентин Вадимович, это Кеша. С ним рядом — Хрюша. А Фунтика мы сейчас проведаем.
Кто же так называет собак? Хомячки какие-то… Савин почесал на прощание Хрю-шу по широченной бородавчатой спинке и жестом пригласил Тагаева к лифту.
Валентин с интересом разглядывал ствол скважины сквозь прозрачные стенки кабины. По виду то же композиционное покрытие, что в тоннелях, только толще и прочнее, и по всему объёму распределены датчики температуры, вязкости и электропроводности. Кабина заскользила вниз по вертикальному рельсу. Замелькали цифры, отсчитывающие глубину, на другом табло чуть медленнее увеличивалась температура.
За стенкой заклубился радужный туман — кабина вошла в столб квазиводы. Чтобы скважина не оплывала, нужно заполнить её какой-нибудь несжимаемой средой. Из того, что есть на Европе, годится вода или сульфатный рассол, — но тогда придётся поддерживать в скважине температуру намного выше, чем снаружи. Печально известная серная кислота значительно опускает точку замерзания раствора, но портит датчики и буровое оборудование. Лучшим решением стала квазивода — ледяной нанопорошок, ведущий себя как незамерзающая жидкость.