— Да уж, это точно.
Парк увидел другие трупы.
— Зачем вы привели их сюда?
Я поднял руку отрицающим жестом:
— Нет, это не мои. Моих я убил раньше. Этих послали за вами. И за вашей семьей.
Он уже качал головой, пока я еще не договорил.
— Это личная охрана Афронзо.
— Именно так.
— Вас зовут Джаспер.
Я кивнул:
— Да.
Парк смотрел на свой пистолет, взвешивая его.
— Он сказал, что вы опасны. «Это не тот человек, которого вы хотели бы видеть рядом со своими близкими», он так сказал.
Я кивнул:
— Думаю, насчет этого он прав. Могу я спросить, кто «он»?
— Парсифаль К. Афронзо-старший. Он думал, вы мертвы.
Я на секунду навострил уши. Я слышал Омаху, но на самом деле я различал странную мелодию жизни этого человека, сплетающейся с моей жизнью. Что-то такое, чего я раньше не слышал. Возможно, диссонанс превращался в ассонанс.
Я снова кивнул:
— Думаю, мир, возможно, стал еще загадочнее в последнее время.
Парк смотрел только на свой пистолет.
— Еще загадочнее, чем брак.
Я смотрел, как он смотрит на пистолет в руке.
— Я был женат очень недолго, когда был очень молод, и все-таки я знаю, что вы преувеличиваете.
Он, может быть, улыбнулся:
— Только чуть-чуть.
— Да, с этим я соглашусь.
Его палец подполз ближе к спусковому крючку.
— Что случилось? С миром? Почему никто не старается его исправить?
Мой пистолет был все еще опущен, но палец лежал на крючке.
— Наверное, потому, что никто не верит, будто еще можно что-то исправить. Людей растили в фатализме и насилии. Чувство беспомощности пронизывает взаимодействие обычного человека с миром. Люди хотят, чтобы мир был удобным и знакомым. Но они перестали думать о завтрашнем дне в каком-либо конкретном смысле. Они больше не верят в него. Потому что не хотят о нем думать. О том, как там будет трудно. Тем, кто останется.
Парк еще смотрел на пистолет.
— У меня нет шансов, да?
Я не мог знать, что он имеет в виду, поэтому ответил на ближайший вопрос:
— Нет. Если вы попытаетесь поднять пистолет, я выстрелю и убью вас. И долгий разговор, который у нас должен быть, тайны, которые мы должны раскрыть, — все погибнет. К моему большому сожалению.
Он снял курок с боевого взвода, поставил на предохранитель и бросил пистолет рядом с человеком, которого убил.
Свой пистолет я все еще держал в руке.
— Мне нужен диск, полицейский Хаас.
Парк отвернулся.
— Это невозможно.
Он сделал шаг, повернувшись ко мне затылком.
— Это вещественное доказательство преступления.
Я поднял оружие.
— Он нужен мне. Парк покачал головой:
— Нет. Мне нужно к жене и ребенку.
Он пошел вперед по коридору, уходя с линии огня.