Итак, весь день я пытался понять, что же у нее произошло, а это, в свою очередь, начало ее раздражать. Ничего хорошего у меня не получалось.
– Почему ты не рассказываешь мне, что произошло? – спросил я после очередного урока, кажется, уже в сотый раз за тот день.
– Просто забудь об этом, и все, – прошипела Майя.
Она сжала губы, и после того, как закончился последний урок, рванулась в библиотеку, даже не оглянувшись.
– Что это с ней? – удивился Дуайт.
– Понятия не имею. Она не рассказывает.
– Может, у нее… ну, ты понимаешь… – Он выглядел испуганным от того, что произносит такие слова.
– Вот кретин! Я-то откуда знаю?
Дуайт пожал плечами, но про себя я подумал, что в этом что-то есть. Хотя сам я считаю, что никто не должен вслух говорить про месячные у девчонок. Никогда.
Наступил такой момент, когда понимаете, что нужно что-то предпринять, только не знаешь, что же именно. Майя была явно чем-то сильно расстроена, но так как она не называла причину своего плохого настроения, варианты моих дальнейших действий были весьма ограничены. Я сидел за партой и ждал, когда все выйдут из класса, и тут мне в голову пришла одна мысль.
Ребекка принялась вертеться, как она делает обычно в те минуты, когда мне кажется, что я придумал нечто стоящее. Она выполняла сальто на школьной лужайке прямо передо мной.
Спонтанность и непосредственность. Девчонки ведь это любят, правда?
Я остановился у продуктового магазина, зашел туда, а потом направился прямиком к Майе. Я знал, что ее не будет дома примерно часа два. Она занималась исследованиями в библиотеке. Я видел ее в окошко. Она говорила, что ее домашний компьютер тормозил и, как правило, был безнадежно оккупирован ее младшими братьями.
Я был возле ее дома несколько раз, когда мы с мамой подвозили ее туда после соревнований учебных команд, но внутрь не заходил. Это был старый район, многие дома уже сильно пострадали от времени. Высохшая трава, пластиковые фигурки фламинго. Невысокая проволочная ограда-сетка вокруг дворика. Вот как-то так.
Я постучал, и на мой стук вышел ее отец. Один из ее братьев где-то за ним врезался в стену на трехколесном пластиковом велосипеде. Майя говорила, что ее отец работает водопроводчиком. Посмотрев на него, я понял, что лицом Майя пошла в мать. Не было ничего ни в его простоватой физиономии, ни в неопрятной одежде с рубашкой навыпуск, что могло бы передаться Майе.
Официально мы не знакомились, а я даже не подумал о том, что моя просьба может показаться ему диковатой, особенно от незнакомого парня. Роста он оказался примерно метр семьдесят, поэтому я возвышался перед ним, как башня, со своим пакетом продуктов. Но когда я объяснил, чего я, собственно, хочу, он тут же расплылся в широчайшей улыбке. Майя рассказывала ему про меня. Другой бы посмотрел на меня, как на чудака, однако, судя по выражению его лица, он не посчитал мою просьбу странной. Почему-то от этого мне стало приятно. Итак, я прошел на их крохотную кухню и принялся за работу. Ребекка тут же с задумчивым видом присела на один из высоких табуретов.