Лайза нахмурилась:
– Откуда мне знать? Он прочитал мне целую лекцию после… – Резко прервавшись, она посмотрела на Эву-Мари и Мейсона, затем покачала головой. – В любом случае я не видела его сегодня. Мы с девочками ходили по магазинам.
– Я вижу, официантка направляется сюда с нашим обедом, – сказал Мейсон, – так что, если вы не возражаете…
Вздох. Неужели Лайза не видела, что Мейсон не интересуется ею? Эва-Мари вдруг подумала, что, возможно, она тоже слишком много навоображала о том, что происходит между ней и Мейсоном, хотя на самом деле ничего не было.
– Конечно, – сказала Лайза, не отрывая от него глаз. – Но я надеюсь, вы помните про нашу предсезонную вечеринку. Здесь это самый важный прием. Там будут присутствовать все. Пожалуйста, пообещайте мне, что и вы придете.
– Вы сказали, что даже не разослали приглашения.
От слащавой улыбки Лайзы Эву-Мари слегка мутило.
– Мейсон, дорогой, вам не нужно официальное приглашение. Вы будете желанным гостем в любое время.
Сказав это, Лайза, не попрощавшись, вернулась за столик к своим подругам по шопингу. Мейсон проигнорировал заключительную часть беседы и с аппетитом набросился на еду.
Эва-Мари ощутила досаду. Она и Мейсон поменялись ролями. Впервые его пригласили на вечеринку, а ее не сочли достойной для участия в ней.
– Мисс, разве вы не закончили работу на сегодня?
Эва-Мари вздрогнула – ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Мейсон был в отъезде, и она никого не ждала.
– Не пугай меня так! – выдохнула она с облегчением, увидев Джереми.
Он стоял, облокотившись о косяк двери ее бывшей гардеробной, переоборудованной в студию звукозаписи.
– Знаешь, я бы на твоем месте пока не стал бы ничего здесь менять, – сказал он. – Если бы ты сказала Мейсону обо всем этом, он разрешил бы оставить все, как есть, и ты продолжила бы здесь работать.
Эва-Мари окинула помещение взглядом. Оно было уютным и достаточно просторным. Когда она создавала студию, то раздарила и отправила на хранение тонны одежды, скопившейся со времен ее детства. Ее нынешний шкаф был гораздо меньше.
Стены студии она обила гипсокартоном и звукоизоляционным материалом. В планах была обработка поверхности стен, но потом Мейсон купил поместье. Слева было достаточно места для небольшого письменного стола, на котором стояло записывающее оборудование, сценарии, небольшая лампа и канцелярские принадлежности.
Это все, что ей было нужно для записи аудио-книг.
Она никогда не приводила сюда Мейсона, и он никогда не спрашивал, что она прячет в гардеробной. Студия была ее тайной. Здесь она пыталась строить новую жизнь, сохранить свою независимость и поэтому чувствовала себя уязвимой. Мейсон всегда добивался того, чего хотел, несмотря на последствия. Он, наверное, посчитает ее усилия слабыми, не сравнимыми с его собственными достижениями. Она надеялась, что сможет провести последние дни в доме своего детства, не раскрывая себя.