Есть у меня, конечно, кое-какие таланты. Но чтобы талант выживаемости… до такой степени… Даже и не предполагал. А вот же — прорезался. Как у той коровы в бомболюке: «захочешь жить — и не так раскорячишься».
«В одиночку без подручных,
Может — стыдно, может — скучно».
А главное — невозможно.
«Человек — тварь общественная».
Первое общество, в которое я вляпнулся после вляпа, в лице боярыни Степаниды свет Слудовны и сынка её Хотенея…
Факеншит! Встречу — зарежу! Почему? — Не почему, а для чего! Для «чтобы не было»!
Так вот, я к ним — со всей душой! Как к людям. А они — не люди, они — бояре, господа прирождённые. Они меня предали. На смерть отправили. А я снова выжил! Хрен вам! «Не дождётесь»!
Добрался до Рябиновки, прикинулся ветошью, пристроился в семейство боярское, затихарился…
Х-ха! Батюшка названный — Аким Янович Рябина — меня выгнал. Закономерно: ежели человек наловчился мимо Кащенки пролетать, то… «лететь тебе, любимый мой, с одним крылом». Но не далеко. Какая-то заимка воровская… И — пошло. Не по кругу, а по спирали — с расширением на каждом витке. С ветерком и повизгиванием на поворотах.
А шо вы хочите? — У меня внутри вечный двигатель, вечный бегатель, вечный прыгатель… А, ещё эти… «гейзер свободы» и «брандспойт инноваций». И, конечно, шило. В некоторых местах.
Кого побил, кого порезал, кому мозги задурил. Не-не-не! Не только насилием! «Кусочники», к примеру, сами приходили. Голяди сильно просились, ещё там некоторые…
Человек один — не выживает. Как тот одинокий муравей в банке. Начал строить вокруг себя «домик», «кокон» из людей вить-завивать. А тут… Вам нравиться жить в выгребной яме? Уточню: в своей. Но — в выгребной. Мне — нет. А здесь — все так живут. Обычай у них такой. С-с-святорусский. С дедов-прадедов.
Честно: плохо здешние живут. Голодно, холодно, грязно. Недолго.
Про 90 % кариеса у новгородских словен рассказывать? А с чего они, вы думаете, Рюрика призвали? — Зубы мужик хорошо выбивал, почти без боли.
Стал я это дело менять. Тут подправлю, там подчистю. «Кокон» мой растёт и хорошеет…
«Стоит терем-теремок.
Он не низок, не высок».
Три этажа — разве ж это много?
«Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества». Это я — ещё со школьной скамьи… И с других скамей — тоже. «Общество» я себе обустроил. Рябиновская вотчина называется. А дальше… третья производная? «Общество» тоже в обществе живёт. И Пердуновка моя — в окружении нормального средневекового святорусского б… болота.
«Хуже нету той минуты, когда власть да грызть начнёт». А власти тамошние начали… чего-то с под-меня хотеть. Посматривать, прицениваться, примеряться… Жить по моему — не дадут, по ихнему… подташнивает. Извините.