Трудность при урегулировании этих вопросов состояла в том, что с немецкой стороны то и дело выдвигался тезис, будто подобные обязательства ставили Германию в «неравноправное» положение по сравнению с другими участниками договора «2+4» и поэтому, мол, дискриминируют немцев. Мне всегда казался этот аргумент достаточно искусственным хотя бы по той причине, что для восстановления полного суверенитета и равноправия Германии требовалась отмена четырехсторонних прав и ответственности в отношении Германии. Эта отмена, однако, могла быть осуществлена лишь в результате договоренности четырех держав с ФРГ и ГДР, то есть лишь в случае удовлетворяющего все участвующие стороны решения вышеназванных вопросов. Говорить о равноправии Германии без этой необходимой предварительной операции было явным тактическим запросом. Впрочем, переговоров без запросов не бывает, исключая, разумеется, дипломатию игры в поддавки. Но в поддавки в отличие от нас немцы никогда не играли.
Сложнейшим аспектом урегулирования должен был стать вопрос о военно-политическом статусе Германии. ГДР состояла в Варшавском договоре, а ФРГ была, без преувеличения сказать, опорой НАТО. По всеобщему убеждению, включение ГДР в сферу НАТО означало бы слишком серьезную сдвижку в балансе сил в Европе и мире, чтобы на нее согласился Советский Союз. Значит, перед немцами вставал вопрос: не придется ли ради воссоединения пожертвовать членством в НАТО и стать нейтральным государством?
Честно говоря, на мой взгляд, если бы немецкий народ был поставлен перед жестким выбором: национальное единство или НАТО, Германия ушла бы из НАТО или, как минимум, из ее военной организации. Пример-Франции был у всех перед глазами, и никто на Западе не смог бы обвинить ФРГ в «государственной измене». Весьма устроило бы это в тот момент и нас, учитывая плачевное состояние Варшавского договора, который как военный союз существовал уже только номинально и никакой ценности с точки зрения нашей безопасности больше не представлял. Нейтральный статус ГДР и ФРГ, да еще при сохранении на время там войск четырех держав с согласованными сроками их вывода на взаимной основе, — что могло быть лучше и разумнее? Впоследствии этот тезис не раз «прокручивался» в Верховном Совете СССР и многочисленных газетных публикациях.
Однако в реальной жизни альтернатива — НАТО или национальное единство — перед немцами в эти бурные месяцы не стояла. Не стояла потому, что ГДР была обречена, не могла, да и не хотела бороться за. свое существование как государства. Приняв валютную унию с ФРГ и вкусив «сладость» западногерманской марки, ГДР не могла соскочить с этого крючка. Позволив действовать на своей территории политическим партиям ФРГ, новые демократические партии и движения ГДР тут же утратили всякое значение. Если уж возвращаться в рыночное общество, решил восточный немец, то с теми партиями, которые знают, как его организовать, а не с демократическими фантазерами, Которые умеют разве что проводить демонстрации и голодовки да изобретать нигде и никем не опробованные модели экономических реформ. На выборах 18 марта 1991 года демократическая оппозиция, свергнувшая Э. Хонеккера, просто прекратила свое существование как сколько-нибудь значимая политическая сила. В этих условиях уход из НАТО ФРГ и нейтрализация Германии с каждым днем становились все более утопичным вариантом развития событий.