Только теперь Бодхан наконец понял, что его ждёт. Недолго посовещавшись, маулви объявили:
— Прими ислам, не то расстанешься с головой!
Твёрдым, недрогнувшим голосом Бодхан сказал:
— От веры своей не отступлюсь! Рубите голову — она всё равно принадлежит не мне, а богу!
— Опять он болтает, как суфий! — воскликнул Сикандар.
Бодхан стоял неподвижно, словно статуя, сложив руки на груди.
«О аллах, за что предают его смерти?» — в смятении спрашивали себя мусульманские воины. Но чем они могли ему помочь? Ведь Делийским султанатом правил жестокий Сикандар и всесильные муллы…
Бодхана отдали палачам. Жрец и во время казни был спокоен и бесстрашен.
«Всевышний — во всём: во мне и в палаче, в мече палача и в моей голове. Поэтому всё и все равны… Но ведь и в Лакхи и Атале тоже бог!.. Тоже?! Да, тоже!.. Так почему же я не признал, что они равны?.. Тогда речь шла о варнах… Что было, то было, сейчас в душе моей нет зла. Ни к Сикандару, ни к маулви — ни к кому!»
Глядя на спокойное, сосредоточенное лицо брахмана, палач медлил.
— Чего ждёшь? — сказал Бодхан. — Кончай!
Рука палача дрогнула.
— Кончай же!
Суровый окрик брахмана придал палачу силу. Меч со свистом рассёк воздух, и Бодхан отошёл в мир иной.
Когда Сикандару и маулви сообщили, что казнь над жрецом свершилась, по залу прошёл ропот: воины были недовольны. Тогда Сикандар решил задобрить их. Деяния Сикандара, последовавшие за казнью беззащитного брахмана, навсегда запятнали страницы истории: Сикандар приказал отдать дома индусов на разграбление, а захваченное добро поделить между воинами…
И тогда в Северной Индии вспыхнул мятеж, который не смогли вызвать ни разрушение статуй, ни уничтожение храмов, и пламя его охватило Антарвед и близлежащие земли.
Но ни муллы, ни сардары, ни сам Сикандар ещё не понимали, что Делийский султанат уже утратил своё былое могущество, и по-прежнему замышляли всё новые и новые походы, Главными противниками Дели были Гвалиор и Мевар. Переход от Дели до Гвалиора потребовал бы много времени, поэтому Сикандар решил построить Агру и, сделав её второй столицей, превратить в огромный военный лагерь. Тогда, думал Сикандар, он легко справится с Гвалиором, а потом и с Меваром.
На северо-восточном склоне горы, на которой стояла Гвалиорская крепость, за четыре года вырос роскошный дворец, названный в честь Мриганаяни «Гуджари-Махалом», К одной из его стен был подведён канал, бравший своё начало у деревни Раи.
В длину Гуджари-Махал имел полтораста локтей, в ширину — сто двадцать пять. В нижней части, в самом центре дворца, был устроен бассейн, наполнявшийся водой из канала. Вокруг бассейна — залы. Верхняя часть дворца представляла собой открытую площадку, окружённую красивыми павильонами и башенками. Двери покоев были сделаны наподобие свадебного навеса. А башенки, павильоны и перегородки напоминали об украшениях Мриганаяни: их было не много, зато все удивительно красивы.