— В конце концов, есть за что благодарить судьбу, — воскликнул он. — Подумать только! Если бы я был помолвлен с ней! Она никогда не позволила бы разорвать помолвку, узнав, что я ослеп. Какое избавление!
— Избавление? — поразился Колдер.
— Вы не понимаете. Но я знал одного человека, который ослеп, до того он был хорошим парнем — именно, до того! Но год спустя вы его не узнали бы! Он превратился в самого эгоистичного зануду, какого только можно вообразить. Я не удивляюсь, и не вижу, как бы он мог избежать этого, и не виню его. Но его жене от этого не легче, так ведь? Беспомощный муж плох уже сам по себе, а сделайте его полным вопросов эгоистом, ревнующим к ее возможности пойти, куда ей хочется, допрашивающим о каждом человеке, с кем она перебросилась парой слов, и что тогда? О боже, я рад, что она мне отказала, и чрезвычайно благодарен.
— Она вам отказала? — спросил Колдер, и облегчение покинуло его лицо.
— Дважды, — ответил Дюрранс. — Какое избавление! Я стал бы еще хуже того человека. Я не умен и не смогу сидеть в кресле, развлекая себя размышлениями. Я жил всегда вне дома, и только эта жизнь мне подходит. Скажу вам, Колдер, через год вы не очень-то будете стремиться к моему обществу, — он засмеялся тем же резким смехом.
— Ох, прекратите, — бросил Колдер. — Я прочту вам остальные письма.
Он прочел их, не обращая внимания на содержание. Его ум был занят двумя письмами Этни Юстас, он размышлял, скрывались ли за ее словами чувства более глубокие, чем дружба. Девушки отказывают мужчинам по сотне самых странных причин и часто жалеют об этом впоследствии. И очень часто они собирались принять предложение с самого начала.
— Я должен ответить на письма из Ирландии, — сказал Дюрранс, когда они закончили. — Остальные подождут.
Колдер держал лист бумаги и говорил, когда строчки перекашивались или выходили за его пределы. Таким образом Дюррансу удалось написать Этни, что солнечный удар лишил его зрения. Колдер забрал письмо и отправился в больницу, где спросил доктора-сирийца. Врач вышел к нему, и они вместе прохаживались среди деревьев перед зданием.
— Скажите мне правду, — попросил Колдер.
Доктор поморгал за стеклами очков.
— Я думаю, поврежден зрительный нерв, — ответил он.
— Значит, надежды нет?
— Никакой, если мой диагноз верен.
Колдер вертел в руках письмо, будто никак не мог решить, что с ним делать.
— Солнечный удар может повредить зрительный нерв? — наконец спросил он.
— Простой солнечный удар? Нет. Но, возможно, это лишь совпадение, а причину следует искать глубже.
Колдер остановился.