— Если Эмма не с тобой, ты должен знать, с кем она сейчас!
— Нет… Плевать я хотел на эту девку… Вообще-то, уже давно о ней не слышно, правда ведь, Луи?
— Да.
— Я думаю, инспектор, она сейчас живет с каким-нибудь богатым буржуа…
— Богатый буржуа, который забавы ради убивает полицейского?
— Может, он ревнивый, этот мужчина… возможно, он неправильно понял причину визита вашего коллеги.
— Богатые буржуа, даже ревнивые, не убивают ударом ножа!
— А с какой стати меня должны интересовать амурные дела Эммы?
— Именно это я тебе на днях объясню, ведь мы с тобой еще не расквитались.
— Вот в этом я согласен с вами, инспектор…
И это было произнесено таким жестким тоном, что Ратьер почувствовал страх за своего друга.
Когда Пимпренетта с получасовым опозданием заняла место за обеденным столом, Перрина не стала скрывать свое недовольство:
— Где ты была?
— Со своим женихом!
— Опять?
— Как это… опять?
— Опять помолвка, сколько раз ты нам их будешь устраивать?
— Ты не хочешь, чтобы я вышла замуж?
— Что ты, очень хочу! Но за кого-нибудь вполне достойного!
— Нет достойнее Бруно!
— Бруно Маспи?
— Я никого, кроме него, не любила…
— После оскорбления, которое он нам нанес на твоей помолвке? У тебя совсем нет самолюбия!
— Если бы Бруно не пришел тогда в нужный момент, я бы так и осталась с Ипполитом!
— Но ты сама сделала выбор!
— Потому что я была несчастна!
И она начала плакать. Видя это, Дьедонне измученным голосом спросил:
— Можем мы спокойно поесть?
Этот вопрос лишь только усилил агрессивное настроение жены.
— Естественно! Ты только и можешь обжираться, остальное тебя не волнует. И судьба твоей дочери в том числе!
Натолкнувшись на такой взрыв злобы и явную несправедливость, Дьедонне предпочел не отвечать, и Перрине, внезапно оказавшейся без противника, разочарованной, опять пришлось вернуться к своей дочери.
— Ты что, хочешь выйти замуж за полицейского?
— И ни за кого другого!
Мадам Адоль горько вздохнула:
— Ты совсем с нами не считаешься!
Пимпренетта раздраженно проговорила:
— В конце концов в чем ты его обвиняешь?
— В том, что он переменил тебя! Уже сколько времени ты ничего не приносишь в дом!
Девушка изобразила на лице оскорбленную добродетель:
— Я решила стать честной.
— Час от часу не легче! Давай! Скажи еще, что мы не честные! Пимпренетта, хочешь знать мое мнение, материнское мнение? Ты больше не уважаешь своих родителей! А ты, Дьедонне, вместо того, чтобы наставить ее на правильный путь, предпочитаешь молчать и опустошать тарелки?
— Если Пимпренетте так нравится подыхать с голоду со своим полицейским, это ее дело!