Повисло молчание.
– Да, но это же было давным-давно, правда? – спустя какое-то время произнесла Персики.
– Что? Ты имеешь в виду, не съел ли я кого-нибудь за последнее время? Нет!
– И ты раскаиваешься в том, что ты сделал? – спросил Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Раскаиваюсь? А вы как думаете? Мне порою кошмары снятся: я срыгиваю, а он…
– Тогда, наверное, все в порядке, – произнес маленький крыс.
– Все в порядке? – взвыл Морис. – Все в порядке, скажешь тоже! А знаете, что самое худшее? Я же кот! Коты ни в чем не раскаиваются! Котов не мучает совесть! Мы никогда ни о чем не сожалеем! Знаете, каково это – каждый раз спрашивать: «Привет, жрачка, а ты говорить умеешь?» Котам так себя вести не положено!
– Мы тоже ведем себя не так, как положено крысам, – возразил Фасоль Опасно-для-Жизни. И снова погрустнел. – Вернее, вели себя до сих пор, – вздохнул он.
– Все просто испугались, – вмешалась Персики. – А страх заразителен.
– Я так надеялся, что мы сможем стать чем-то большим, чем просто крысы, – сокрушался Фасоль Опасно-для-Жизни. – Я думал, мы способны стать чем-то большим, нежели твари, которые пищат и гадят, чего бы уж там ни говорил Гуляш. А теперь… где все?
– Хочешь, почитаю тебе из «Мистера Зайки»? – сочувственно предложила Персики. – Сам знаешь, это тебя всегда подбадривает в… в темные времена.
Фасоль кивнул.
Персики подтащила к себе тяжелую книгу и принялась читать:
– «Однажды мистер Зайка и его друг Крысик Кристофер отправились в гости к Старине Ослику, который жил у реки…»
– А прочти ту часть, где они разговаривают с человеками, – попросил Фасоль Опасно-для-Жизни. Персики послушно перелистнула страницу.
– «Привет, Крысик Кристофер! – поздоровался Фермер Фред. – Погожий нынче денек выдался…»
«Это безумие, это бред какой-то», – думал про себя Морис, слушая, как одна крыса читает другой крысе сказочку о густых лесах и прозрачных журчащих ручейках, устроившись рядом с водосточной трубой, по которой течет нечто далеко не столь прозрачное. Какое угодно, только не прозрачное. Ну ладно, будем справедливы, журчать оно немного журчит или хотя бы хлюпает.
Мы по уши в дерьме, мы вылетели в трубу, а у них, понимаете ли, в головах картинки чудесные и несбыточные…
«Посмотри в эти грустные розовые глазки, – проговорили Морисовы мысли внутри его же собственной головы. – Посмотри на эти сморщенные подрагивающие носишки. Если ты сейчас от них сбежишь и бросишь их здесь, каким взглядом ты посмотришь на эти подрагивающие носишки?»
– Так никаким взглядом больше не посмотрю! – вслух воскликнул Морис. – В том-то и смысл!