Дойдя до верху, он увидел себя в преддверье храма и вошел в него, как входят в тихо струящуюся воду. Он не дышал, нет, он пил этот холодный воздух, веющий между сотнями колонн.
Брингер шел поэтому, наполненному индийскими богами храму, подавленный видом чуждых ему идолов, любопытствующий, обозревающий святыми, для него не святые, чувствуя в них врагов и сам враждебно к ним настроенный.
Среди этих божеств, казалось, пространство и время потеряли свое значение и смысл. Глаза богов двигались в свете, сияли, сверкали и глядели ему вслед. Тени росли и подымались, как будто бесчисленные стаи призраков танцевали между колонн.
Брингер провел рукою по мокрому от пота лбу. Его глаза искали выхода из этого безумного хаоса и не находили. Побежав вперёд, он неожиданно узрел нечто, от чего кровь застыла в жилах.
Он задыхаясь смотрел на существо, находящееся перед ним.
Прислонясь к колонне, сидел, скрестив руки и ноги, скелет, обтянутый коричневой кожей, словно пергаментом. Но этот скелет жил: почти под голыми ребрами билось сердце и сияли глаза из орбит черепа. Сияли огнем ненависти, фанатическим презрением к человеку западного мира.
Целое облако зловонных испарений окружало мученика, с плеча которого свешивался белый шнурок браминов. Грязь десятилетий скучивалась на святом, который, для славы неизвестно какого бога, гнил живым…
Брингер бросился назад, с твердым намерением не останавливаться, не достигнув выхода. Наконец, блеснуло отверстие в стене.
Со стоном он опустился на пол, он, спасшийся из этого ада.
В тот момент, когда Брингер лежал навзничь на холодном мраморе с распростертыми руками, он вдруг услыхал из бесконечной дали голос женщины, позвавшей его по имени.
Голос этот звал бесстрашно, с нежною ласкою, подбадривающе.
И это было так приятно. Милая женщина… милая…
И вдруг, вздрогнул и вскочил он. Откуда попала она, Ирен, сюда? Откуда слышит он ее голос, здесь, в Эшнапуре, сердце Индии, в белом дворце?
И если она здесь, то каким образом пришла она, как попала сюда? Подобно ли верной собаке, явилась она по его следам, противопоставив свою горячую любовь капризу азиатского олигарха?
Или это входило в расчёты индуса? Пришла ли она по доброй воле, или была заманена, принуждена? Не была ли она пленницей, как он?
Почему звала она его ночью и не показывалась?
Где она была? где она спрятана?
Брингер закричал изо всех сил:
— Ирен! Ирен!
Но его голос был беззвучен. Ужасное волнение, испытываемое им, перехватывало горло, превращая крики в хрип. Он разорвал ворот своей рубашки.
— Ирен, — закричал он, как мог громче.