Чужаки оживились, стали брать то пластины с деревянными рукоятками, то наконечники дротиков. Один из них, невысокий коренастый крепыш, попробовал проверить подушечкой пальца нож на остроту и тут же, порезавшись до крови, завизжал. И наши и чужаки засмеялись. Торг пошел веселее и судя по довольному выражению лица вожака «белок» — успешно.
* * *
Сумерки заползли к реке и забрали воду, съели постепенно, начиная снизу стебли камыша и осоки, поглотили корявые, черные притопленные кусты и вывороченные корневища, с протянутыми кверху острыми крючковатыми ветками, подрезали ольховник, оставив лишь голые прутья-вершинки…
Горели костры, и пахло жареным мясом. Я грелся у огня и смотрел на круглое лицо вождя чужаков. Оно густо заросло кудлатой бородкой, и нечесаные пепельные космы скрывали лоб.
Наверное, духи нашептали познакомиться именно с ним, а он к удивлению будто и сам, как оказалось, был не против пообщаться. Назвался Ниером. Услышав мое имя, усмехнулся и предложил посидеть у костра. К огоньку я присел не сразу. Достав из мешка горшок с чагой, высыпал сухие, рыжие щепки на кусочек шкуры, засунул обратно. Сходил к реке и, наполнив посудину, вернулся.
Выгреб из огня немного углей и поставил на них горшок. Ниер смотрел с любопытством, не более. Интерес в его маленьких, под припухшими веками глазах вспыхнул, когда вода стала закипать. Бросив в нее немного чаги, я достал и чашки.
— Что это? — спросил он.
Я, полагая, что вопрос относится к вареву, ответил:
— Лекарство. Чтобы не болеть и быть сильным!
Он рассмеялся.
— Наша шаманка могла бы многому тебя научить, мальчик. Я хочу знать, кто это сделал?
— Я сделал.
— Духи подсказали?
Ехидная улыбка обнажила белоснежные, но кривые зубы.
— Они.
— Пусть так. Что ты за это, — он ткнул пальцем в горшок, — И за это, — показал на чашки, — Хочешь?
Конечно, я ликовал! Поэтому, ответил сразу, без раздумий:
— Одежду, как у тебя!
— Получишь!
Ниер забрал из моих рук чашку и стал ее разглядывать. Потом позвал соплеменника, выкрикнув в темноту его имя. Мне послышалось, будто прозвучало — Онай. Хотя «о», брошенное с придыханием могло оказаться и «хо». Хонай — тоже имени подойдет.
К костру вскоре подошел тот чужак, что порезал палец. Ниер не попросил, скорее, приказал Хонаю принести для меня одежду. Он кивнул и растворился в темноте. Я пока вытащил из хвороста палку и, разломив ее пополам, снял горшочек с углей.
Ниер налюбовавшись чашкой, спросил:
— Зачем тебе зверь?
Муська пристроилась у моих ног, но время от времени вскакивала. Сейчас она тоже стояла, глядя вслед ушедшему.