— Гм. Молодец, — скупо похвалил капитан, взглядывая на часы. — Давно они уехали?
— Нет. Только что.
— Так. Немедленно выясни, где и какая недвижимость имеется у Таволжанина. Позвони в Регистрационную палату, в налоговую, куда хочешь. Но узнать немедленно. Как ты понимаешь, нас интересует исключительно загородная недвижимость. Старый загородный дом… — потер лоб капитан. — Может, его бывшей жене звякнуть, она наверняка знает. У нас есть ее координаты?
— Да вроде в деле были.
— В общем, давай, и побыстрее. А Илье скажи, пусть машину готовит, я группу захвата предупрежу. Ох, чует мое сердце, поймаем мы сегодня с вами рыбину! — И Павел Петрович азартно потер руки. Вспышку его восторга прервал звонок. И не просто звонок.
— Паша, ты уже выехал? Ты можешь меня у метро подхватить? — Голос жены пробивался с помехами, очевидно, она то ли спускалась в метро, то ли поднималась.
Павел Петрович еще раз внимательно взглянул на часы и покрылся липким холодным потом. Последний звонок! В смысле последний школьный звонок! Танюшка предупреждала, всю неделю напоминала, а вчера предупредила так, что Павел Петрович жизнью поклялся быть в школе как штык. Но ведь Арчуговы… А вдруг случится еще одно убийство? А у Арчуговой тоже сын имеется, пацан совсем…
— Танюша, — после короткой, но очень насыщенной мыслительно и эмоционально паузы промямлил капитан, — тут такое дело…
— Павел! — прогремел предупредительный раскат грома.
— Тут убийство…
— Павел, последний звонок! — сверкнула первая молния.
— Танюша, если мы не успеем, человека могут убить…
И тут грохнуло по-настоящему. Если бы Павел Петрович не находился за спасительными стенами своего кабинета, а пребывал в непосредственной близости от супруги, его бы непременно погребло под завалами.
Но, на его счастье, супруга, не имея возможности дотянуться до никудышного мужа и никчемного отца, выпустила все свои снаряды вхолостую, пообещав дома объяснить ему педагогическую роль отца в семье.
Павел Петрович выдохнул, утер вспотевший лоб и, встряхнувшись, погрузился в пучину сыщицкого азарта.
Это было с утра. Когда на небе ярко светило солнце, а сердце было полно надежд.
А теперь день клонился к вечеру, за окном лил тягучий заунывный дождь, сердце капитана было заполнено до краев тоской и разочарованием. На заднем сиденье служебного «Форда», притихшие и понурые, сидели Серега с Ильей. Последний был особенно тих и мрачен.
Его, как и капитана, впереди не ждало ничего хорошего.
— Ну, что скажешь? — свирепо глядя на Серегу, спросил капитан, едва они захлопнули за собой двери кабинета.