- Я... что?
Зав терапией рассмеялся. С неудовольствием отметила, что у него приятный смех: не вымученное хихиканье, не «заразительный» хохот начальника, не гусиный гогот, как у Толи Малышева, и не конское ржание. Многие выглядят комично, когда смеются, Воропаев же комичным не выглядел. Каким угодно, только не комичным.
- Мне глубоко безразлично, в чем заключается ваше мнение, Вера Сергеевна, я лишь хотел убедиться в его наличии. Считайте, что шалость удалась. Ни слова больше не скажу, если оно не будет относиться к делу, можете так и передать сусликам. До осени доживем и распрощаемся, больше нервов сохраним. Не смею задерживать.
Он по-прежнему стоял от меня в двух шагах, не делая попыток отойти к столу или приблизиться. Стоял и наблюдал, расслабленный, расчетливый, – настоящая тихая тварь. Кому и, главное, что мы пытались сейчас доказать? Каждый остался при своем.
- Раз так, - я растянула губы в улыбке, не заботясь о ее натуральности, - то не смею задерживаться. Всё правильно, надо знать свое место, а на мое вы мне только что более чем корректно указали. Спасибо. Наверное, это безумно сложно – смешивать с грязью, и очень опасно, ведь всё, что вы скажете, незамедлительно используют против вас. Сколько выдержки нужно иметь, сколько силы, сколько, не побоюсь этого слова, храбрости...
- Достаточно. Хамство не украшает женщину, Вера Сергеевна, а вы, несмотря на более чем универсальный стиль, всё-таки женщина.
Похоже, я покраснела. От злости. Универсальная, говоришь? А вот это уже не твое собачье дело! Сволочь, сволочь, хамская сволочь! Ощутимо задрожали губы, в уголках глаз набухли будущие слезы. А вот возьму и не заплачу, не доставлю ему такой радости! Марафет, опять же, поплывет.
- Хамство не украшает никого, а указывать человеку на его недостатки, никак не связанные с профессиональной деятельностью, - мой голос срывался на окончаниях, - если этот человек находится у тебя в подчинении, не только низко, но и подло, потому что... он тебе даже возразить толком... не сможет... Что это за авторитет такой сталинский? Да с вами просто никто связываться не хочет! Или боятся, как я, или времени жалко... Вы не ответили: чего добиваетесь?! – я сорвалась-таки на визг. – Хотели хамства? Так буду хамить! Избавиться мечтаете? Так увольте, как-нибудь переживу! В Хацапетовку поеду, в Африку, на Марс улечу – всё лучше, чем здесь, с вами! Объясните недо-женщине, в чем она провинилась, и я уйду. Прямо здесь заявление напишу, сама его у Крамоловой заверю, только скажите...
- Отставить истерику, - он сунул мне чашку с водой, которую я поначалу оттолкнула. Тактику сменил, строит из себя заботливого. – Пейте, иначе взорветесь. Пейте-пейте!