Была и масса других неудобств.
Я добросовестно заткнула все щели в квартире, но кот за диваном нашел неучтенную дырку и спал только там. В дыре той было ужасно пыльно, и пыль эта, конечно, потом гуляла по всей квартире. В конце концов, рассвирепев, я взяла пылесос и тряпки и вычистила все места, куда могла дотянуться, после чего задиванье утратило для кота свою прелесть. Однако он стремительно рос на «нежнейшем филе ягненка с добавлением злаков и минералов» и недолго искал себе новое развлечение.
Слова застряли у меня в горле, когда, вернувшись как-то из магазина, я застала полнейший разгром, а болтающийся на обоях кот – белый и длинный, словно упаковка ватных тампонов, – медленно повернул ко мне голову. И уставился взглядом ангельской чистоты.
Терпение мое каждый день доходило до новых пределов, пока как-то утром я не пришла домой из редакции совершенно опустошенная, и кот вдруг выскочил ко мне в коридор, нелепо раскинув лапы. Он, разумеется, подозревал, что я принесла из круглосуточного магазина мясные палочки. А может быть, просто хотел дожрать шнурки на моих кроссовках, за которые принялся еще утром. Но мне почему-то вдруг показалось, что он мне рад, что он, может быть, меня ждал. Я вытащила шнурки из розовой пасти и понесла извивающегося кота на кухню. Мне очень хотелось спать, но дать коту длинную съедобную палку мне отчего-то хотелось сильнее. И смотреть, как он грызет ее. И урчит. И знать, что кому-то из-за меня хорошо.
Потом я лежала в кровати, кот скакал по моему усталому телу, а я объясняла ему, что никакой он не кот, а заяц, который думает, что он кот, и это мое глупое бормотание очень мне нравилось, и в конце концов я уснула, как давно уже не спала.
Вообще, кота как-то очень все полюбили. Полюбила соседка, полюбили все наши гости. Он был белым и мягким, нелепым и бестолковым. И в нем была жизнь – очень сильная, чистая, удивительная энергия, которая словно каждому рядом что-то давала.
Я смеялась, когда под утро он грыз меня за сережку, смеялась, когда вытаскивала его из раковины или мусорного ведра. Мы все бесконечно с ним хохотали. Вся наша квартира стала другой – в ней каждый предмет оказался вдруг вовлечен в какую-то живую историю (для многих она, впрочем, была очень короткой). Ботинки, подушки и канцелярские принадлежности хаотически перемещались по всему дому, а многие вещи покинули те места, на которых стояли годами.
Я вдруг почувствовала, что у меня есть дом, а не просто съемная комната. И что дом – это место, где тебя ждут и куда ты торопишься. Я впервые о ком-то заботилась, и меня потрясло, что забота может быть счастьем, а не проблемой. Но чем счастливее и веселее я была дома, тем все более несчастной чувствовала себя на работе.