С одной стороны, сама я всегда понимала, что журналистское образование – фундамент непрочный, если не сказать дырявый. С другой – сама идея, что можно выучить человека каким-то литературным приемам, объяснить ему, как писать хорошие художественные тексты, и так вырастить писателя, меня смущала. Конечно, можно и выучить. Можно и объяснить. Учу же я своих стажеров, как писать новости и другие материалы, как выстроить текст, его логику. Но это немного другое, разве нет?
– Конечно, другое! – орал в телефонную трубку мой литературный редактор и близкий друг Миша. – Ты что там себе удумала! Какая еще Раиса Петровна! Блять! Совсем, Бешлей, одурела! Учиться! К олдскульной тетке!
– Миша, ну я же закончила журналистику, ну что у меня за образование, сам подумай! Это же как стихи писать, ничего не зная про все эти ямбы.
– Не говори глупостей! Нельзя уже в двадцать семь лет учить человека писать! У тебя уже что-то сформировалось, сложилось свое. Разве можно в это влезать? Как можно брать на себя такую ответственность! Творчество, талант чужой – это так все легко разломать! Откуда у этой Раисы Петровны такая смелость?! Я ужасно против. Ужасно. Тебя испортят. Вот увидишь, тебя начнут портить.
– Ну а что же мне делать?
– Занимайся самообразованием! Читай книги! Общайся со мной!
– Мне нужна система!
– Боже! Ну чему она там тебя научит, ты мне скажи?
– Ну, Пушкин там…
Тут Миша с такой силой взревел «Хуюшкин!», что мне прострелило ухо.
Я решила, что он просто ревнует.
Однако первое же занятие оставило тревожное впечатление.
– Какие у вас литературные планы? – степенно спросила меня Раиса Петровна.
Я думаю, что ей сильно за шестьдесят. От нее замечательно пахло духами – чем-то глубоким, но не навязчивым. Мне очень понравились ее руки с аккуратным маникюром и дорогие очки в толстой черной оправе. Занимались мы у нее дома, в одном из «интеллигентских районов» Москвы.
– Ну… книжку бы хотелось собрать. Сборник рассказов для начала.
– И где эти рассказы?
– Э-э-э… в Интернете.
– В Интернете! – Раиса Петровна так на меня посмотрела, словно я произнесла какую-то непристойность. – Ведь вы понимаете, что между напечатанным художественным текстом и текстом в Интернете есть разница?
Я, если честно, не понимала. Но все же сказала:
– Да, вы, наверное, правы.
– Я ничего не могу читать в Интернете, – тут я покосилась на огромный монитор iMac у нее за спиной. – Так что, если у вас есть возможность, распечатайте все к нашему следующему занятию. И поймите: живой читатель, читатель книги, и читатель Фейсбука – это две огромные разницы.