— Значит, Миранда, по-вашему, похожа на нимфу, — начала она. — А что вы думаете о Джудит?
— Я думаю, ее следует переименовать в Ундину[245], — ответил Пуаро.
— Настоящая русалка, правда? Словно только что вышла из Рейна или из лесного озерца. Еще вода по волосам струится. И при этом такая ухоженная и подтянутая…
— Она вообще очень славная, — заметил Пуаро.
— Ну а серьезно, что вы о ней думаете?
— У меня не было времени подумать. Пока я вижу только, что она очень красива, очень обаятельна и чем-то очень встревожена.
— Еще бы!
— Теперь ваша очередь, мадам. Скажите-ка, а что вы о ней думаете?
— Ну, мы ведь очень сдружились после той экскурсии… У меня, вы же знаете, не так уж много настоящих друзей. Раз-два и обчелся. Нет, я, конечно, знакома со множеством весьма достойных людей, но, честно говоря, мне совершенно не хочется с ними встречаться. Так вот Джудит как раз из тех, кого мне хочется видеть как можно чаще.
— Вы совсем не были знакомы с ней до Греции?
— Нет, совсем не была.
— А что вы о ней знаете?
— Так, немного… в общих чертах. Она вдова… уже много лет. Муж был летчиком гражданской авиации. Погиб в автокатастрофе… у выезда с автострады на полной скорости врезался в другую машину — где-то тут поблизости. Представляю, каково ей было это пережить. Она до сих пор не может вспоминать об этом без слез…
— Миранда ее единственный ребенок?
— Да. Джудит подрабатывает секретарем в какой-то местной фирме, но постоянной работы у нее нет.
— Она знакома с обитателями «Дома у карьера»?
— Вы имеете в виду старого полковника и миссис Вестон?
— Скорее, прежнюю владелицу, миссис Ллуэллин-Смайд, если я верно запомнил ее фамилию.
— Думаю, верно. По-моему, я ее уже где-то слышала. Но, если не ошибаюсь, эта леди уже два или три года как умерла. Неужели вам мало живых? — спросила миссис Оливер с некоторым раздражением.
— Безусловно, нет, — ответил Пуаро. — Но мне также необходимы сведения обо всех, кто умер или пропал без вести.
— Это кто же пропал без вести?
— Служанка из Европы.
— Ах это, — небрежно отозвалась миссис Оливер, — так ведь они всегда пропадают, нет, разве? Приезжают и тут же начинают клянчить денег на обратную дорогу. Или приезжают и тут же ложатся в роддом, потому что уже беременны, а ребенка называют Август, Ханс, Борис или еще того хуже. А то бывает приезжают в поисках мужа — своего или чужого. Мои приятельницы чего мне только про этих девиц не рассказывали! С иностранками всегда так: либо они — подарок судьбы и спасение для матерей-одиночек, либо… воруют чулки, косметику и… ой!., их убивают!