— Что-то здесь не то. У Луизы Ллуэллин-Смайд, насколько я знаю, недавно было обострение артрита. Посмотрите на ее последние письма в нашем архиве. Точно говорю, здесь что-то нечисто.
Фуллертон согласился с ним и приказал отослать дополнение на графологическую экспертизу. Заключения нескольких экспертов целиком совпадали: дополнение к завещанию написано не Луизой Ллуэллин-Смайд. Да, подумал тогда Фуллертон, жадность до добра не доводит. Написала бы: «В благодарность за неусыпную заботу и внимание, равно как за проявленные доброту и привязанность завещаю…» и все… Как прежде начиналось, так же надо было и начинать, а потом проставить кругленькую сумму, якобы отказанную барыней верной служанке. Родственники, конечно, подумали бы, что старуха уж чересчур расщедрилась, но возражать бы не стали. А оставить их вовсе ни с чем — это уж слишком. И, главное, кого? Племянника, который в четырех завещаниях подряд на протяжении последних двадцати лет значился как единственный наследник! И потом, завещать все чужому человеку — совершенно не в характере Луизы Ллуэллин-Смайд. Даже окажись завещание подлинным, любой суд удовлетворил бы иск о злоупотреблении влиянием. Да уж, девица явно перестаралась. Уж больно страстной и непосредственной натурой она оказалась. Возможно, миссис Ллуэллин-Смайд действительно что-то ей обещала в награду за доброту и внимание. Или просто из чувства симпатии, которую, вероятно, начала испытывать к этой девушке, с готовностью исполнявшей любую ее прихоть. И эти обещания навели Ольгу на мысль, что она достойна не просто награды, а большего… Старая барыня должна оставить ей все свое имущество. Она завладеет всеми ее деньгами. Деньгами, домом, одеждой и драгоценностями. Всем! Вот до чего доводит алчность. И вот теперь ее настигло возмездие.
И все-таки, сам того не желая, вопреки собственным принципам, устоям и стереотипам, Фуллертон жалел ее. Жалел всем сердцем. Слишком много на ее долю выпало страданий. Детство в стране с ужасным авторитарным режимом, смерть родителей, сестры, брата, постоянный голод, страх, унижение… Слишком уж благодатная почва, чтобы в человеке проснулась жажда к деньгам. Разумеется, это качество было заложено в самой ее натуре, но до сих пор у него не было возможности проявиться во всей своей полноте. И вот теперь такая возможность появилась.
— Все против меня, — говорила Ольга. — Все. И вы тоже. Вы не верите мне, потому что я иностранка, потому что я всем здесь чужая и не знаю, что говорить и что делать. Почему вы не хотите мне помочь?