— В известном смысле.
Миранда погрузилась в раздумье и немного погодя спросила:
— Еще не пора?
— Нет, солнце пока не дошло до нужной точки. Еще минут пять, и лучи будут падать прямо на камень.
Они снова замолчали, прислонившись к машине.
— Ну вот, теперь, кажется, пора, — сказал старик, глядя на небо. — Наступает прекрасный миг. Никого вокруг. Никто не придет в этот час, чтобы полюбоваться на Килтербери Даун. Кому теперь нужна вся эта красота? Ноябрь холоден для прогулок, ежевика сошла. Прежде чем мы совершим древний обряд, я покажу тебе двойную секиру. Она высечена на камне. Ее высекли пришельцы из Микен[266] или с Крита[267] сотни лет назад. Удивительно, правда?
— Да, это просто чудо, — благоговейно прошептала Миранда. — Покажи мне ее.
Они подошли к стоявшему на вершине камню. Рядом с ним лежал другой камень, а чуть ниже по склону, слегка накренясь, словно под грузом лет, возвышался еще один.
— Ты счастлива, Миранда?
— Да, очень.
— Вот, смотри.
— А это правда двойная секира?
— Да. Стерлась от времени, но это она. Тот самый символ. Положи на него руку. А теперь… теперь мы выпьем за прошлое, за будущее, за красоту.
— Ой как здорово, — сказала Миранда.
Ее спутник поставил на протянутую ладошку золотую чашу и плеснул в нее из фляжки немного золотистой жидкости.
— У этого напитка очень приятный вкус, как у персиков. Выпей, Миранда, и ты станешь еще счастливее.
Миранда сжала рукой позолоченную чашу и понюхала ее содержимое.
— Да. Да. И правда пахнет персиками. Ой, смотри, солнце! Совсем как золото… как будто… как будто оно на краю света.
Он развернул ее лицом к солнцу.
— Подними чашу и выпей.
Она послушно поднесла чашу к губам. Левая ее рука по-прежнему лежала на полустертом символе мегалита. Теперь спутник Миранды стоял позади нее. Но тут из-за накренившегося камня выскользнули две юношеские фигуры, пригнувшиеся почти до земли, и быстрыми шагами, крадучись, побежали в гору. Двое на вершине стояли к ним спиной и ничего не видели.
— Выпей за красоту, Миранда, — ласково произнес мужчина.
— Черта с два она выпьет! — раздался вдруг позади него чей-то юношеский голос.
В тот же миг над его безупречной лепки головой взметнулся розовый вельветовый пиджак, а из медленно поднимавшейся руки был выбит нож… Николас Рэнсом сгреб Миранду в охапку и потащил прочь от дерущихся.
— Ты дурочка, — выговорил, задыхаясь, Ник. — Притащилась сюда с маньяком. Соображать надо, что делаешь.
— Я и соображала, — выдавила Миранда. — Мне хотелось быть жертвой, потому что все случилось из-за меня. Джойс убили по моей вине. Мне нужно стать жертвой, понятно? Здесь было бы ритуальное убийство.