Дверь снова открылась, и ввели легкого на помине Барча. Клуфтингер указал на стул напротив и велел снять наручники. С минуту он изучал своего вчерашнего экскурсовода. За сутки тот состарился на несколько лет.
— Итак, слушаем вас.
— Не понимаю, что вы хотите услышать.
— О, полагаю, прекрасно понимаете. Кого вы ожидали увидеть в автоцистерне? Для чего предназначался груз?
— Одного из наших водителей, кого же еще?
Клуфтингер взорвался:
— А когда вдруг увидели нас, от радости бросились бежать?! Знаете ли, с вами или без вас, мы докопаемся до истины. Но вам лучше выбрать первое!
Барч склонил голову, он явно взвешивал все «за» и «против».
— Вызовите адвоката Шёнмангеров. Без него я не скажу ни слова. — В его голосе появилась уверенность.
— Ах вон оно что! Думаете, адвокат Шёнмангеров вас вытащит? Да он даже защищать вас не станет! Только что я говорил по телефону с господином Шёнмангером, и знаете, как он вас назвал? «Грязной свиньей», вот как. Вы все еще требуете этого адвоката?
Барч вздрогнул, точно его ударили, и с сомнением посмотрел в лицо Клуфтингеру. Пролетело несколько секунд, и вдруг его понесло.
— Дерьмо, дерьмо поганое, — сначала прошипел он, а потом уже слова вылетали, опережая друг друга: — Эта свинья не отправит меня на скотобойню! Всю кашу заварил он! Это Петер придумал всю аферу. Я так, сбоку припеку. Но если он решил отправить меня на виселицу, я потяну его за собой, пусть не сомневается!
— Петер? — искренне удивился Клуфтингер. — А, вы имеете в виду младшего Шёнмангера? Но я имел в виду старшего.
Барча словно оглушило. Глаза выпучились. Рот беззвучно открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Наконец ему удалось прохрипеть лишь одно слово: «Дерьмо».
— А теперь перейдем к делу. Расскажите во всех подробностях, как было организовано дело и кто в нем замешан. Иначе действительно получите мешок на голову, ясно?! — Последнее предложение комиссар проорал таким громовым голосом, что вздрогнули все.
Барч оказался полностью деморализован. Слово за слово он начал говорить:
— Несколько лет назад в процессе разработки этих новых обезжиренных сыров Петер и Филипп напали на золотую жилу. Нет, корпел, конечно, Филипп, он часами не вылезал из лаборатории. Не знаю, как ему удалось, но он на самом деле сделал то, о чем все мечтали: сыр созревал в кратчайшие сроки. И даже из молочного порошка. — Не получив от комиссара желаемой реакции, он уточнил: — Сыр быстрого созревания, понимаете? Из дешевого сырья… Это же равносильно получению доступа к денежному печатному станку! — Он снова сник. — По крайней мере мы так думали.