Его взгляд задержался на изображении святого Власия, чье имя носила церковь. Святой с нимбом над головой в развевающемся одеянии с епископским жезлом и двумя свечами склоняется к испуганному ребенку. Легенду Клуфтингер знал: Власий, помолясь, спас в темнице мальчика, подавившегося рыбьей костью. Случилось это где-то в четвертом веке. В религии Клуфтингер был как раз силен. Он даже помнил слова из молитвы, возникшей в результате этой истории, которыми пастырь благословлял в завершение: «По заступничеству святого Власия храни тебя Господь от болезней горла и всяких страданий».
И вот по иронии судьбы Вахтера отпевали именно в этой церкви. «Интересно, — подумал Клуфтингер, — а Вахтер когда-нибудь получал благословение Власия? А если и получал, то действует ли оно при удушении?» Поймав себя на том, что улыбается при сей крамольной мысли, он быстренько скроил на лице покаянное выражение и перешел к молитве.
Когда после проповеди пастор зашагал к выходу, Эльфрида Зибер низко склонила перед ним голову. «Как это было трогательно, — подумала она, — он всегда находит правильные слова. О Боге и о любви, и… ну, и много о чем, как полагается доброму пастырю». Она пропустила вперед дочек хозяина и впритирку к ним пристроилась в похоронную процессию. На выходе она приметила комиссара, с которым вчера имела беседу в полиции, и собралась поприветствовать его, но тот оказался проворнее и исчез из виду. А когда она вышла из церкви, полицейский уже оказался занят разговором с бургомистром. И ей ничего другого не оставалось, как, опустив глаза, проследовать за священником на кладбище.
Клуфтингер действительно воспользовался преимуществом своей позиции и первым выскользнул за двери. Он хотел не только остаться неприметным, но и держать в поле зрения всех выходящих из церкви. Вопреки его надеждам все-таки начал сеять мелкий дождь. Клуфтингер поднял ворот своего пиджака — жена определенно нашла бы это слишком вольным для данной ситуации. Но ему сейчас стало важнее остаться сухим, чем соблюсти приличия.
На площади перед храмом собралась группа людей, которые пришли на похороны, но воздержались от посещения службы. По-видимому, они знали велеречивую манеру пастора. Клуфтингер окинул взглядом подчеркнуто элегантно одетых мужчин и женщин, предположив, что они из гольф-клуба, членом которого являлся Вахтер. Он кивнул им в знак приветствия, но ответа не получил.
Внезапно комиссар почувствовал на своем плече чью-то руку.
— Так и думал, что встречу тебя здесь, — раздался бодрый басок.
Голос принадлежал Паулю, первой трубе их оркестра. Клуфтингер выдохнул. Он, конечно, обрадовался, встретив хоть одно знакомое лицо, но с другой стороны, прекрасно осознавал, что за этим последует. И оно не заставило себя ждать.