Погожие дни стоят в приильменских лесах. Конец апреля выдался теплым и безоблачным. Солнце и мягкий ветерок быстро сушат раскисшую во время весенней распутицы землю. Все вокруг покрывается молодой, яркой зеленью. Нет такой полянки, где бы к небу ни тянулась нежная поросль травы, где бы ни вспыхивали синими, желтыми, красными огоньками ранние лесные цветы. Солнечные лучи пробиваются в самые тайные уголки лесной глухомани и пробуждают там жизнь.
Хорошо вокруг днем. Легко дышится, можно снять надоевшую за зиму шинель или фуфайку, можно сбить на затылок шапку-ушанку и ругнуть тыловое начальство за то, что медлит с распоряжением о выдаче бойцам пилоток. Однако ночью солдаты забывают о том, что днем тяжелы им были шинель и шапка. Влажная свежесть заставляет ежиться, потуже затягивать поясной ремень. Ночью кажется, что и не было теплого дня, горячего солнца.
Особенно достается саперным командам, которые дежурят на переправах. Давно кончился ледоход на Ловати и Поле, но вода в реках продолжает прибывать, несет с собой лес, приготовленный для сплава еще до войны, угрожает временным фронтовым мостам. Круглые сутки наблюдают солдаты за уровнем воды и за тем, чтобы плывшие по реке бревна не создавали затора.
В эту ночь, в предрассветные часы, когда особенно одолевает сон, на переправе дежурил рядовой Евгений Фомушкин - солдат из отделения плотников сержанта Рубайдуба. Невысокого роста, стройный и тонкий, Фомушкин ходил вдоль перил с карабином в руках и поеживался. Нерадостные мысли бродили в его горячей голове. Сетовал Фомушкин на свою военную судьбу, сделавшую его - прирожденного разведчика - сапером, да еще таким сапером, которого посылают на мостовые работы только в тылу. Трудное дело махать топором, когда душа, сердце рвутся туда, где время от времени погромыхивает артиллерия, где идут настоящие бои, где совершаются героические подвиги.
Евгений Фомушкин - еще совсем молодой солдат. Прошло лишь две недели, как он с маршевой ротой прибыл из запасного полка на фронт в приильменские леса. Но две недели фронтовой жизни казались Евгению не коротким сроком. И его серьезно огорчало то, что за этот срок ничего значительного сделать не удалось. И если откровенно говорить, так он до сих пор не видел даже живого фашиста!..
Евгению, или просто - Жене, как звали его товарищи, недавно исполнилось семнадцать лет. На фронт пошел он добровольно. Впрочем, «добровольно» - не то слово. Ему выпило испытать много трудностей, обойти немало препятствий, прежде чем стать добровольцем. Короче говоря, помогло упорство Жени.