– Это ведь не ты украла деньги? – проговорил он сквозь зубы.
Как он мог поверить в ее историю, когда все улики говорили против Сильвии? Потому что его гневу нужна была цель, а Равенна оказалась рядом. Она была дочерью той женщины, которую он много лет обвинял в распаде семьи, хотя прекрасно осознавал, что Пирс всегда ставил свои удовольствия на первое место. Ему было гораздо проще излить копившийся годами гнев на Равенну, чем признать, что отца уже нет и ничего нельзя изменить.
– Это была Сильвия, правда?
– Пожалуйста, Джонас, оставь ее в покое. – Равенна стиснула его пальцы с неожиданной силой. – Джонас, я знаю, что это было неправильно. Она не имела прав на эти деньги. Как и я.
– Ты знала, откуда она взяла деньги?
– До нашей встречи в Париже – нет.
Значит, Равенна изначально была невиновна. Она взяла на себя ответственность, чтобы защитить мать, и работала как рабыня, чтобы погасить долг. Джонас разрывался между восхищением этой сильной женщиной и отвращением к самому себе.
– Пойми, мама была в отчаянии. Она уже давно распродавала ценные вещи, чтобы поддерживать тот образ жизни, к которому привык Пирс. У нее не было собственных денег. – Равенна покачала головой. – У Пирса были дорогие привычки, и в прошлом он дарил маме весьма экстравагантные подарки, но он никогда не тратил деньги на меня. Я должна была догадаться, что такая щедрость ему несвойственна.
– Ты была больна. – Эта мысль до сих пор поражала Джонаса.
– Но я должна была понять. Наверное, мне просто не хотелось задумываться об этом. Может быть… – Равенна высвободила свои пальцы и прижала их к дрожащим губам.
– Перестань казнить себя. Ты ни в чем не виновата.
– Ты должен понять, что мама была в отчаянии. – Равенна подалась вперед, и Джонас вдохнул сладковатый аромат ее кожи. – Она не должна была красть у тебя деньги, но она была убеждена, что мне необходим санаторий, чтобы восстановить силы. Она сходила с ума от одной мысли, что у меня может быть рецидив.
Джонас молча кивнул. Он впервые почувствовал нечто вроде симпатии к Сильвии Руджеро, он тоже понимал ее страх. Он все еще находился под огромным впечатлением от рассказа Равенны.
– Пожалуйста, Джонас. Прошу тебя, будь к ней снисходителен.
– Она должна была остаться, а не бросать тебя и заставлять брать вину на себя.
– Она меня не бросала. Она понятия не имеет, что ты обнаружил пропажу денег. Полагаю, она рассчитывала на то, что ты либо ничего не заметишь, либо спишешь пропажу денег на проступок отца.
– Как наивно, – пробормотал Джонас. Он знал судьбу каждого заработанного им пенни.