В глубине чащи снова блеснуло, будто включился маленький фонарик с разноцветными стеклышками.
— Идем, посмотрим! — в голосе Генки послышалось возбуждение. Он потянул меня за руку и сам пошел напролом, как ледокол, рассекая подлесок худыми коленями. Я зажмурилась, выставила руку, оберегая свое лицо от хлестких веток, и едва поспевала за братом, а он вдруг остановился так внезапно, что от рывка я отлетела назад и шлепнулась на землю, больно ударившись тем самым местом, которое (если верить бабушке) иногда заслуживало хорошего ремня, и сразу обиженно захныкала.
— Ш-ш! — повелительно сказал мне брат. — Смотри. Я послушно замолчала и приоткрыла глаза. Мы находились на склоне оврага. Не знаю, как умудрились не полететь в него кубарем: земля под нашими ногами просыпалась вниз. Я никогда раньше не видела ни одного карьера, но тут же поняла, что это был именно он — глубокая ямища идеально круглой формы с отвесными стенами и гладким дном. И там, на дне, россыпью сверкали разноцветные камни: синие, как небо, желтые, как солнце, зеленые, как трава… Мы разом забыли о том, что промокли и проголодались.
— Жди наверху! — крикнул Генка, и начал спускаться вниз. Я упрямо помотала головой и последовала за ним, аккуратно переставляя ноги по спрессованным комьям земли и выступающим корням. Но подошвы поехали по мокрой глине, и я, издав тревожный писк, съехала в яму, как с ледяной горки.
— Сказал ведь ждать! — укоризненно произнес брат, но голос его не был сердитым. Я виновато посмотрела на него и вздрогнула — в отблесках камней его лицо оказалось зеленоватым, будто испачканным тиной. Тем не менее, я вцепилась в его протянутую руку и села на корточки. Камни под сандалиями хрустнули, как раздавленные ложкой овсяные хлопья.
— Ну, теперь Антоха обзавидуется! — обрадовано проговорил Генка и тоже присел на корточки рядом со мной. Я согласно кивнула и принялась набирать полные горсти, распихивая добычу по карманам.
Генка последовал моему примеру, выбирая самые большие и самые красивые камни, гладкие и без единой трещинки. Я брала поменьше — такие, чтобы могли уместиться в кулачке. Поэтому копалась долго и тщательно, разгребая запасы, неизвестно кем оставленные в яме.
— Ген, а это ведь клад, да? — вслух спросила я. Он не стал спорить, рассеянно пробормотал в ответ:
— Может и клад…
— А кто его тут оставил тогда? Он отвлекся от разглядывания особенно большого и красивого зеленого камня и серьезно поглядел на меня.
— Бабай, кто же еще? Вот сейчас узнает, что мы его клад воруем, выследит по запаху, накинется и останутся от нас одни рожки да ножки. Я разжала кулак, и все набранные в него драгоценности с глухим стуком упали обратно. Очень хотелось зареветь, но вовремя заметила в Генкином взгляде знакомую насмешку и стукнула его по руке.