— Генри Уоттон непозволительно опаздывает! Я прислала ему приглашение еще утром, и он клятвенно обещался меня не разочаровать.
Когда дверь распахнулась и раздался медленный мелодичный голос, придававший очарование какому-то неискреннему извинению, скука Дориана мигом прошла.
За ужином он ничего не смог съесть. Он даже не прикоснулся ни к одному блюду. Леди Нарборо все ругала его за «глумление над беднягой Адольфом, который сочинил меню специально для вас», а лорд Генри то и дело поглядывал на друга через стол, удивляясь его молчанию и задумчивости. Время от времени дворецкий подливал ему шампанского. Пил он с жадностью и никак не мог утолить жажду.
— Дориан, — заметил наконец лорд Генри, когда принесли chaud-froid[34], — что с тобой? Ты сегодня сам не свой.
— Думаю, он влюблен, — вскричала леди Нарборо, — и боится признаться, опасаясь, что я буду ревновать! И он совершенно прав. Еще как буду!
— Дорогая леди Нарборо, — с улыбкой проговорил Дориан, — я не был влюблен уже целую неделю — с тех пор, как уехала мадам де Феррол.
— Как это вы, мужчины, умудряетесь влюбляться в эту женщину! — воскликнула старушка. — Мне вас никогда не понять.
— Причина проста — она еще помнит вас маленькой девочкой, леди Нарборо, — заметил лорд Генри. — Она — единственное звено между нами и вашими короткими платьицами.
— Вовсе она не помнит моих коротких платьиц! Зато я прекрасно помню ее в Венской опере лет тридцать назад, и какое глубокое у нее было decollete[35].
— Она и сейчас предпочитает decollete, — ответил лорд Генри, беря длинными пальцами оливку, — и в своих нарядных платьях весьма смахивает на edition de luxe[36]* скверного французского романа. В самом деле, она удивительна и полна сюрпризов. У нее незаурядная склонность к семейной жизни! После смерти третьего мужа волосы бедняжки от горя стали совсем золотыми.
— Как ты можешь, Гарри! — вскричал Дориан.
— Это самое романтичное объяснение, — рассмеялась хозяйка. — Однако, лорд Генри, третий муж… Вы ведь не хотите сказать, что Феррол уже четвертый?
— Именно, леди Нарборо.
— Я не верю ни единому слову!
— Спросите у мистера Грея. Он ее близкий друг.
— Это правда, мистер Грей?
— Она утверждает, что да, леди Нарборо, — кивнул Дориан. — Я спросил у нее, не велела ли она забальзамировать их сердца, чтобы носить на поясе, как это делала Маргарита Наваррская. Увы, ответила мадам де Феррол, сердец у них не было вовсе.
— Четыре мужа! Ей богу, это уже trop de zèle[37].
— Trop d’audace[38], сказал я ей, — откликнулся Дориан.
— О, смелости у нее хватит на все, дорогой мой. А что представляет собой этот Феррол? Я его не знаю.