Пятничные пробки еще не рассосались: ей долго не удается вывести свой маленький «рено» на авеню Боске, а когда Ева добирается до моста Альма, движение замирает окончательно. На часах уже половина пятого. Она нервно постукивает пальцами по рулю и пытается уговорить себя, что бывают пробки и похуже; день выдался облачный, унылый, но высокие серые здания на правом берегу Сены прекрасны в своем монохромном аскетизме.
Ева смотрит на небольшую лодку, которая покачивается на угрюмых водах Сены, и невольно вспоминает о матери, о том, как однажды летом, вскоре после их с Тедом свадьбы, Мириам и Якоб приехали в Париж. На речном трамвайчике они доплыли от Нотр-Дам до Эйфелевой башни. На открытой палубе негде было укрыться от жары, и Сара все время клянчила мороженое. Чтобы успокоить ее, Ева достала из сумки пакет апельсинового сока, и Сара — похоже, вполне сознательно — вылила его на свое новое белое платье. Ева рявкнула на дочь, а затем и на Мириам; они решили не подниматься на лифте на Эйфелеву башню, а пошли в близлежащее кафе, где царила прохлада.
Ева ясно видит эту картину: мать копается в сумке в поисках носового платка; Тед и Якоб ведут разговор, тактично делая вид, что ничего не произошло; Сара поедает мороженое с фруктами, в котором Ева не смогла ей отказать. Еве тогда стало очень стыдно, она взяла мать за руку и сказала по-немецки:
— Прости меня, мама.
И Мириам ответила:
— Глупости, Schatzi. Что тут прощать?
Мысли о матери по-прежнему не оставляют Еву, когда в четверть шестого она наконец добирается до школы. Тед дожидается ее у входа, ссутулившись от холода.
— Не переживай, — говорит он Еве, когда та, обессиленная, выбирается из машины. — Концерт еще не начался. Скажи спасибо французской пунктуальности.
Ева целует Теда, восхищаясь его способностью сохранять спокойствие в любых обстоятельствах. Спорить с ним невозможно: Тед слушает и принимает решения, никогда при этом не повышая голоса. Всего несколько раз Ева видела его по-настоящему рассерженным, и даже в тех случаях его выдавали только покрасневшее лицо и резко замедлившаяся речь. «Его так просто любить», — думает Ева, берет Теда под руку, и они идут по коридору в актовый зал. Его легко любить и Саре, к которой он относится с искренней теплотой. Когда Ева видит их вдвоем, то иногда жалеет, что у Теда не может быть собственных детей. Он сказал об этом в одну из первых ночей, проведенных ими в его квартире в Сент-Джонс-Вуде — так просто и неэмоционально, что стало ясно: он боится потерять ее и отношения, которые они терпеливо и старательно строят. Но Ева притянула его к себе и ответила с уверенностью, которую по-настоящему ощутила только позднее: