Я посмотрела на Аврору и подумала, что гляжусь в зеркало. Моя жизнь была ей известна лучше, чем мне самой.
– И надо еще кое-что добавить, – продолжила Аврора. – Мария и Ледиди – единокровные сестры.
– Ой, я тебя умоляю! – воскликнула Виолетта. – Только не это! – Она швырнула на стол короткую пластмассовую кисточку для клея и вскочила со стула. Ее длинные желтые ногти мелькнули в воздухе, как шершни. – Нет-нет-нет. Нет! Неужто твой отец трахался с матерью Марии?!
Джорджия шлепнула по столу журналом.
– Ну и ходок!
– Бедная твоя мама, – произнесла Луна. – Ей надо было его прикончить. Я бы прикончила.
Джорджия наклонилась и похлопала Луну по руке.
– Мы это знаем, Луна, – сказала она. – Могла бы и не говорить. Для тебя убийство – универсальный выход.
– Мама Ледиди никогда бы его не убила. Это значило бы убить Фрэнка Синатру!
Паула передала нашу историю в мельчайших подробностях.
Аврора дышала с присвистом. Долгое говорение забрало у нее последние силы. Ей стоило огромного труда держать спину. Она обмякла и уронила голову на руку. На ее тонких запястьях и на висках слабо подрагивал пульс.
Аврору остановила Виолетта:
– Хватит, Аврора. Доскажешь завтра.
Виолетта положила кисточку в банку с водой. Она встала, подцепила своей когтистой пятерней лямку канистры пульверизатора и перебросила ее через плечо. Потом, зажав горящую сигарету в зубах, подхватила Аврору на руки, словно невесту или ребенка, и унесла прочь. Виолетта была похожа на хищную птицу с кроликом в лапах. Я испугалась, как бы канистра да и сама Аврора не вспыхнули от огня сигареты.
– Принцесса, ты знаешь, как Виолетта убила своего отца? – спросила Джорджия.
Я замотала головой.
– Ты не сказала ей, На-ка?
– Она не спрашивала.
– В тюрьме никто тебе ничего не скажет, принцесса, пока не спросишь.
– Может, ей неинтересно, – откликнулась Луна. – Не всем интересно.
– Я тебя умоляю! Про убийство – и неинтересно?! – Джорджия кинула свой журнал на стопку в центре стола. – Пора звонить в Шотландию, – сказала она и пошла в том же направлении, в каком несколько минут назад удалилась Виолетта с Авророй на руках.
Каждый вечер Джорджия звонила своему отцу в Эдинбург. Она была его единственным ребенком. Свою мать Джорджия не видела с раннего детства. Та бросила семью и сбежала с любовником. Отец Джорджии готов был отдать последнее, лишь бы дочка ни в чем в тюрьме не нуждалась. Он даже заложил их маленький домик, чтобы оплачивать адвокатов, которые добивались ее экстрадиции в Великобританию. Джорджия клялась, что не знала про героин в туфлях, но никто ей не верил.