Он пропустил мимо ушей плохо замаскированную иронию и ответил простодушно:
— Если уж вы так щедры, то порцию вишневого пирога.
Если Букнер всегда так ест, то куда же расходует энергию? Нет, не изматывающие занятия на тренажерах или многочасовой танцевальный марафон. Секс! Жаркий, сумасшедший, беспощадный секс, неистовый танец страсти… безостановочно движущиеся бедра, стиснутые пальцы, напряженные руки, плечи и ноги…
Картины, замелькавшие перед ее мысленным взором, оказались настолько живописными, что кровь сама по себе разбежалась по венам, застучала в висках. Николь стиснула зубы, чтобы сдержать стон наслаждения, рванувшийся из груди, когда в нарисованной ее воображением сцене настал сладостный миг, называемый французами «маленькая смерть».
Разумеется, она допустила большую ошибку, позволив себе думать о нем. Пусть Ким Букнер обворожителен, мил и до невозможности сексуален, доверять ему нельзя.
И вместе с тем ей надо всерьез подумать о своей сексуальной жизни. Долгое воздержание не пошло на пользу, а лишь сделало Николь более уязвимой.
Ким Букнер не тот мужчина, которого можно желать.
Через несколько минут, получив большой бумажный пакет с заказом, она припарковала «ниссан» на полупустой стоянке мотеля.
— Вам придется немного подождать. Закажу номер, а потом поужинаем.
Ее пленник улыбнулся.
— Не беспокойтесь, я буду ждать.
Мотель представлял собой небольшое двухэтажное здание, окруженное невысокой живой изгородью. В фойе не было ни души, лишь за стойкой сидела девушка лет семнадцати в старомодных очках, скрывающих пол-лица, и с двумя колечками в носу.
— Мне нужна комната на ночь с двумя кроватями, — сказала Николь.
— С вас сорок долларов.
Расплатившись, Николь забрала ключи и вышла.
Вселение прошло без проблем. В маленькой комнате, основное пространство которой занимали две деревянные кровати, разделенные тумбочкой, присутствие мужчины ощущалось совсем иначе, чем в гараже или в салоне машины. В гараже Николь имела дело с преступником, от которого можно было ожидать чего угодно. Там ее поддерживал инстинкт охотника, пробравшегося в логово дикого зверя. Здесь, в небольшом помещении, предназначенном для отдыха и любовных утех, в интимном свете, льющемся из скрытых под матовыми плафонами ламп, Ким вовсе не походил на гризли или леопарда. Его расслабленная поза могла быть уловкой, военной хитростью, прикрытием, и это крепкое, поджарое, гибкое тело могло в любой момент прийти в движение, стать грозным оружием, но…
Он вел себя так, как вел бы себя любой нормальный мужчина, оказавшийся по стечению обстоятельств в одном номере с малознакомой женщиной.