. И это была не дисциплинированная армия, которую ожидал увидеть император. Что пошло не так?
8. Путь к Константинополю
Алексей I и Урбан II затеяли опасную игру. Жестокие страсти толпы, разжигаемые воинственной пропагандой, было трудно держать в узде; несмотря на планирование логистики и сложные политические расчеты, энтузиазм желающих принять участие в походе перешел все границы. Чем больше народа слышало о чинимых мусульманами притеснениях и о плане похода, тем сложнее становилось монополизировать его. В 1095–1096 годах Урбан II был не единственным харизматичным лидером, проповедовавшим Крестовый поход: проповедник из города Амьен на севере Франции Петр Амьенский (он же Петр Пустынник) воспользовался возбуждением народа и возмущением, произведенным новостями о страданиях христиан на Востоке. Он организовал Крестьянский крестовый поход – опасную хаотическую силу, о которой писала Анна Комнина. Первые отряды европейцев приближались к Константинополю, и Алексей I должен был продемонстрировать свою власть. Его реакция на Крестьянский крестовый поход и сложные отношения с лидерами народного движения определили будущее всего крестоносного «проекта».
Современники описывали Петра как «знаменитого пустынника, которого глубоко уважали миряне и чтили больше священников и аббатов – за его благочестие. Он не ел ни хлеб, ни мясо, хотя это не мешало ему с удовольствием пить вино и есть разную еду, имея при этом репутацию человека, воздерживающегося от наслаждений»{499}. Ходивший босиком Петр считался красноречивым проповедником. Он действовал в Рейнланде – регионе, которым папа римский пренебрегал, потому что не пытался найти поддержку в землях, подконтрольных Генриху IV{500}. Петр рассказывал ужасные вещи о происходящем на Востоке, нередко сообщая восторженным слушателям о страданиях, причиненных ему турками во время недавнего паломничества в Иерусалим. Хотя его пребывание на Святой земле казалось невероятным, он утверждал, что по пути на родину встречался с папой и передал ему просьбу патриарха Иерусалима. Как и Урбан II, Петр увидел, что его призывы попали на плодородную почву{501}.
Но, в отличие от папы, в проповедях Петра Пустынника отсутствовала система. Урбан II тщательно рассчитывал свои действия – искал влиятельных аристократов, которые могли предоставить многочисленные отряды, старался избавляться от людей с небольшим боевым опытом и настаивал на принятии присяги, чтобы формализовать участие в походе. Петр ничего подобного не делал. Не была назначена дата начала похода, не проводился отбор тех, кто должен участвовать в походе, и отсев тех, кто в нем участвовать не должен. Получалось, что в экспедиции на Святую землю могли участвовать все желающие. Как писал один из свидетелей, «в ответ на неустанные проповеди и мольбы [Петра] сначала откликнулись епископы, аббаты, священники, монахи, потом самые благородные миряне, принцы разных областей и все простые люди, как грешники, так и набожные люди, прелюбодеи, убийцы, воры, клятвопреступники, грабители; то есть все люди христианской веры, причем даже женского пола, жаждущие раскаяния, все с радостью присоединялись к этому походу»