Видно, что Морфей изо всех сил сдерживается. Будь мы одни, ничто бы ему не воспрепятствовало.
– Но ты можешь это исправить…
Его слова лишают меня равновесия.
– Исправить… что?
Морфей морщит лоб под шляпой.
– Сделать так, чтоб не было больно.
Мне становится тепло при мысли о том, что я могу ему помочь. Но мое лицо вспыхивает, когда я понимаю, что Морфей имеет в виду вовсе не раненое ухо.
Дрожь под кожей возле ключицы дает понять, что пульс у него тоже участился. Я опускаю руку, но Морфей перехватывает ее и подносит к своей гладкой щеке. Это одновременно удивляет и радует меня.
– Я думала, ты будешь в ярости, – говорю я. – Из-за того, что я отправила тебя сюда. Что разрушила кроличью нору и долго пренебрегала Страной Чудес. Я всё испортила.
От этого признания в животе стягивается узел.
Морфей качает головой:
– Ты приняла воистину королевское решение, когда призвала мюмзиков. И это было правильно. Даже когда ты делаешь то, что нужно, иногда бывают тяжелые последствия. Но если сомневаться на каждом шаге, не продвинешься вперед. Доверяй себе, прощай себя и иди дальше.
Я провожу пальцами по его подбородку. Мне так не хватало этих слов.
– Спасибо.
– Главное – ты пришла, чтобы всё исправить, – говорит он.
Это не вопрос, а утверждение.
Я киваю.
Держа меня за запястье, Морфей наклоняет голову и касается губами моей ладони.
– Я всегда знал, что ты придешь, – шепчет он, уткнувшись в шрамы, и драгоценные камни блещут золотом – как год назад, в Стране Чудес, когда он впервые сказал мне эти слова. Прямо перед тем как втащить меня в безумную политическую игру, в которой я чуть не погибла.
Но, невзирая на то что Морфея влечет к опасности, что он и есть опасность, а может быть, именно благодаря этому темная и злая сторона моей натуры смягчается от прикосновения его губ.
Папин кинжал проникает между нами, прижавшись острием к яремной вене Морфея.
– Время истекло.
Морфей выпускает мою руку.
Я сжимаю кулаки, чтобы умерить приятный зуд в покрытых шрамами ладонях.
– Папа, перестань. Кинжал совершенно ни к чему.
С затвердевшим, как гранит, лицом папа локтем задвигает меня за спину себе. Он на несколько дюймов ниже Морфея, но праведное негодование, которое он излучает, с лихвой искупает эту разницу.
Кожа Морфея слегка зеленеет от соприкосновения с железом. Так почему же купол не мешает ему пользоваться магией? У него точно есть какой-то секрет. И я непременно выясню, в чем дело.
То, что я должна раскрыть тайну, подстегивает меня, как и предупреждал Морфей. Неприятно это сознавать. Он слишком хорошо знает, как зажечь огонь в моей душе.