Магия безумия (Говард) - страница 170

В домике только одна комната, обставленная как кухня, за тем исключением, что всё обшито мягкой тканью, даже утварь. Похожая на подушку белая раковина, стол, стулья, пушистая плита, белый плюшевый пол, который пружинит под ногами и греет мои босые ступни. Он похож на суфле. Еще я вижу высокий буфет с бархатными дверцами – тоже белыми. На стенах, пухлых, как матрасы, – круглые окна с молочно-белыми занавесками. Странно иметь окна, когда смотреть не на что, кроме листьев.

Эта стерильная комната напоминает палату для буйных сумасшедших. Я очень хочу сбежать. Но нельзя упускать шанс воспользоваться порталом Первой Сестры и найти Джеба.

Самое яркое пятно в комнате – миска на столе, полная красных яблок. Рядом с ней лежит серебристо-красная шахматная доска.

– Ты тоже ждешь чая? – спрашивает Первая Сестра, обращаясь к огромному яйцеобразному существу, сидящему в кресле. Я подпрыгиваю, когда оно шевелится. Оно так здорово сливается с фоном, что я бы совсем не обратила на него внимания, если бы не желтые, как яичный желток, глаза, красный нос и широкий рот. В самой широкой части, чуть ниже рта, чуть выше тонких ручек и ножек – свободно вращающихся, зеленых, как у богомола, – его туловище перевязано полосой ткани. Два треугольных клетчатых лоскутка служат воротничком. Еще один лоскуток, оранжевый, прицеплен там, где в норме бывает галстук.

– Глупо спрашивать у гостя, ждет ли он чая, – говорит существо, – если он сидит за столом, накрытым для чаепития, и уже засунул салфетку за воротник.

Его рот недовольно кривится, когда он полирует ложку углом салфетки.

Шалтай-Болтай? Действительно, всё страньше и страньше.

Перекинув крылья через спинку стула, я сажусь напротив яйцеобразного человечка и рассматриваю тонкие трещинки на его перламутровой скорлупе.

Он косится на меня.

– Некоторых нельзя допускать к чаепитию в приличном обществе. Они глазеют на соседей, как на обитателей зоопарка, хотя именно у них манер и чувства стиля не больше, чем у обезьяны.

– Извините. – Я поправляю свою изорванную одежду и беру яблоко размером со сливу.

Я умираю от голода, но здешняя еда меня по-прежнему пугает.

– Что со мной будет, если я его съем? Я стану невидимой? Или выпущу листья?

– Неблагодарная дурочка, – сердито говорит человек-яйцо. – Не смотри в зубы дареному пауку. Сомневаюсь, что тебя пригласят на чай еще раз.

Первая Сестра улыбается.

– Я не играю с едой… если только она не завернута в паутину.

Я слегка вздрагиваю при этой попытке пошутить (надеюсь), а потом с хрустом откусываю яблоко и жую, глядя на свои испачканные зеленью ноги. Но почти сразу мой взгляд снова ползет вверх. Я не могу удержаться.