— Выход только один, Солнышко, — провел Матвей ладонью по моим волосам. — Мы все должны рассказать… Я — Наташе, ты — Ивану.
Я оттолкнула Матвея, резко села, натянув одеяло до самой шеи.
— Ты что?! Зачем?!
— Но… как же?.. — опешил мой несостоявшийся любовник. — Как же мы можем быть вместе иначе? Я не хочу постоянно воровать тебя… Краденое счастье — оно… ненастоящее. Тусклое и горькое. А мне хочется иного — яркого и горячего, как солнце. Я хочу, чтобы ты была моей. Только моей!
Я чувствовала себя полной дурой. Мысли наконец-то стали приобретать более или менее законченные формы. Слезы текли безостановочно.
— Прости, прости, — заговорила я, безуспешно пытаясь проглотить горячий и горький комок, застрявший в горле. — Я дура, я полная дура… Ведь я думала… я думала так же, как ты говоришь… Но и боялась так думать… Мне страшно, Матвей!.. Вот так… все ломать…
— Но ты же хочешь быть со мной?.. — отпрянул любимый.
— Конечно, хочу… конечно, хочу… конечно, хочу!.. — залепетала я, протянув к нему руки. Он взял мои ладони, поднес к губам, поцеловал, едва касаясь, каждую.
— Тогда нам все равно придется это сделать.
— Да… придется… — склонила я голову, уже отчетливо понимая, что Матвей абсолютно прав.
— И мы… сделаем это?..
— Да.
— Но тянуть нельзя. Мы должны все решить до моего отъезда. Ты ведь… поедешь со мной?
Я снова вздрогнула.
— С тобой?! Но… меня ведь никто туда не звал…
— Я тебя зову.
— А как же…
— Ни о чем больше не думай!.. Все потом. Мелочи. Трудностей нам хватит, и бытовых, и прочих. Самое главное — чтобы ты хотела быть со мной.
— Я хочу.
— Тогда все в порядке! Не бойся больше ничего. — Любимый привлек меня к себе, обнял, стал осторожно снимать губами слезинки с моих щек. Внутри меня словно что-то лопнуло, отпустило, и я почувствовала, что до безумия хочу этого мужчину, хочу отдаться ему немедленно, вся, без остатка.
Но он вновь отстранился и поднялся с постели. До того, как Матвей отвернулся и начал одеваться, я успела заметить, что он тоже хочет меня и вполне готов для этого.
Мы с Майей не проронили ни слова до того момента, когда я остановил машину невдалеке от ее дома. К подъезду я по привычке не стал ее подвозить, хотя теперь это вроде бы не должно было иметь значения… Если, конечно, Майя не передумает и скажет все Ивану сегодня же, как мы и договорились.
Она приоткрыла дверцу и лишь тогда повернулась ко мне и взглянула прямо в глаза:
— Я люблю тебя. Я все сделаю. Не бойся.
— Я верю. Теперь я ничего не боюсь. Я люблю тебя. И… приснись мне снова!..
Майя тряхнула волосами, лучезарно улыбнулась и выпорхнула из машины, оставив в салоне запах свежего хлеба и солнца.