Вторая тоже сжимала оружие, держа на мушке семью в углу.
— Надо полагать, Руш, — произнес из-за Бакстер на удивление высокий, пронзительный голос.
За живым щитом виднелась только узкая полоска его лица.
Он правильно произнес фамилию — либо узнал у Бакстер, либо, более вероятно, просто услышал, как она зовет коллегу.
— Вы не могли бы опустить эту штуковину? — любезно спросил мужчина, взводя курок прижатого к горлу Эмили пистолета.
Та едва заметно покачала головой, но Руш, помедлив, все же опустил оружие.
— Надо полагать, Исаак Джонс, — сказал он, надеясь, что его спокойный тон произведет на противника должное впечатление, — Бакстер, вы как?
— Она в порядке, — ответил за нее Джонс.
— Стоило мне на минуту отлучиться… — засмеялся агент, под шумок делая шаг вперед.
— Эй! Эй! — взревел Джонс и оттащил Эмили немного назад, сведя на нет попытку Руша сократить между ними расстояние.
Он выглядел внушительно, в полном соответствии со словесным портретом. Хотя стройный силуэт Эмили служил недостаточным прикрытием для его массивной фигуры, жизненно важные органы преступника были защищены, и надежды убить его наповал не было никакой.
— Так что будем делать, Исаак? — спросил Руш, стараясь разговорить противника.
Ему уже удалось увидеть разницу между ним и другими убийцами: этот был спокоен и полностью контролировал ситуацию. Он наслаждался минутой своей славы.
— Сначала я хотел, чтобы публика решила, кому жить, а кому умирать, — он указал на сгрудившуюся в углу семью, — но потом увидел детектива Бакстер и просто не смог сдержаться. Так что вся ответственность за это, к сожалению, ложится на тебя.
Джонса на мгновение отвлекли столпившиеся в зале зеваки. Руш медленно поднял пистолет, всего сантиметров на пять, — на тот случай, если вдруг представится возможность.
— Ну нет! — закричал Джонс, опять укрываясь за Бакстер. — Скажи им, что, если хоть один сдвинется с места, я начну стрелять. Хотя они все правильно поняли: надо вытащить телефоны. Отлично. Пусть снимают происходящее. Я хочу, чтобы мир услышал, как Руш примет решение.
Радуясь, что момент его триумфа запечатлеет достаточное количество камер, Джонс опять обратился к Дамьену.
— Ну так что, Руш? Кого, по-твоему, мне лучше убить, твою коллегу или же ни в чем не повинную семью?
Агент с тревогой посмотрел на Бакстер.
Ноль реакции.
Ствол пистолета был крепко прижат к ее горлу, и она даже двинуться не могла, не говоря уже о том, чтобы дать ему возможность сделать прицельный выстрел. Агент перевел взгляд на семью и увидел на лице отца хорошо знакомое выражение запредельного отчаяния.