— В журнале будет отдел «Наука и жизнь», для которого Луначарский даст статью о народных университетах, а вас рабочие просили написать о детских яслях.
Объяснение успокоило комиссара, статья была обещана, и, закончив деловой разговор о журнале и об Этическом обществе, я просила уделить несколько минут для разрешения интересующих меня лично вопросов.
— Пожалуйста.
— Несколько лет назад, — сказала я, — в одном из прежних изданий был напечатан мой фантастический рассказ[31], предугадавший многое из происходящего сейчас в России. В настоящее время я пишу другую, подобную же вещь, но, так как я не знакома с учением Маркса и могла бы в деталях исказить идеи социализма, нарисовать не вполне отвечающие грядущей жизни картины, мне бы хотелось знать, как рисует будущее коммунизма воображение людей, приступивших сейчас в России к его осуществлению. Как будет жить человечество в идеальной коммуне, когда эта последняя станет уже именоваться «Земным миром».
По-видимому, комиссару никогда не приходилось задумываться о таком далеком будущем, и поэтому мой вопрос застал его врасплох. Не отвечая на вопрос прямо, Лилина с растерянным видом стала говорить что-то совсем непонятное.
— Я не понимаю, что вы хотите?.. Ну, все будут сыты… У человека же не два желудка… Никто не съест больше, чем он может…
И потом, очевидно вспомнив «великих учителей», забросала меня трафаретными фразами:
— Минимум рабочих часов… Государственные дети… Воспитание совместное, одинаковое для всех… Да, самое лучшее, прочтите Бебеля «Общество будущего»…
Когда я уходила, Лилина сказала:
— Вы заинтересовали меня вашим «пророческим» рассказом; где я могу достать его?
Я обещала прислать рассказ вместе с уставом Этического общества.
Явившись через неделю, чтобы узнать, могу ли рассчитывать на открытие последнего, и будучи снова принята вне очереди, я застала в кабинете Лилиной нескольких профессоров.
— Я сейчас, только просмотрю свою статью и отпущу их, — небрежно кивнула она головой на стоявших у ее стола ученых.
«Отпустив» профессоров и вручив мне свою рукопись, Лилина сказала:
— Относительно же общества должна сказать, что у вас слишком буржуазные понятия о морали и ваша «новая этика» мало чем отличается от старой.
То, что в буржуазном мире считалось нравственным, — у нас часто вызывает отвращение.
— Что же именно? Что считаете вы особенно безнравственным, комиссар, в прежних понятиях?
— Конечно, культ Бога и души, мистика, которой дурманят головы народов капиталистическая мораль и верные ей попы всех религий. Брак с навязанной людям пожизненной верностью.