И такое мнение высказывают многие, главным образом евреи.
Фанатичная ненависть к еврейству, ненависть обиды за преимущества, легкомысленно предоставляемые евреям властью, как говорил Гумилев, «в ущерб русским», все разрастается и не столько даже среди интеллигенции, как в народе и среди самых рьяных коммунистов.
«Ничего, — сказал мне один рабочий по поводу того, что в учреждениях Петрограда восемьдесят, а в “Красной газете” девяносто процентов мест занято евреями, в очередях за хлебом и на бирже труда их нет вовсе, — ничего, придет время, ни одного из России живым не выпустим».
Но красноречивее всего говорят о созданных советской властью антисемитских настроениях бесчисленные частушки, загадки, анекдоты.
Приведу сперва несколько последних, настолько распространенных в СССР, что они дошли даже до чужбины[104].
Если за столом сидят три советских комиссара, что будет под столом? — Шесть колен израилевых.
— Скажите, пожалуйста, сколько в Коммунистической партии евреев? — Немного: так процентов 60.
— А кто остальные?
— Еврейки.
— Почему на бумажных советских деньгах надписи на всех языках, кроме еврейского?
— Это авторская скромность.
Старый еврей едет в Москву. Соседи-пассажиры спрашивают его:
— Едете по коммерческому делу?
— Нет, какие теперь коммерческие дела…
— Значит, хотите искать работы?
— Бог с вами! Мне уже больше восьмидесяти лет.
— Так зачем же вы едете?
— Хочу умереть в обетованной земле.
В одном советском учреждении комиссаром состоит еврей, скрывающий свою национальность из боязни все возрастающего за последние годы в СССР антисемитизма. Однажды один из подчиненных обратился к нему, назвав его по имени — Исаак Абрамович.
— Ну и что вы со мной говорите официально, когда все мы здесь товарищи, — похлопав его по плечу, сказал комиссар, — называйте меня просто: Петя.
В переполненный трамвай вошел инвалид с больной ногой. На остановке в вагоне появляется комиссар-еврей, бесцеремонно толкающий публику и наступивший инвалиду на больную ногу. Тот вскрикнул и грубо оттолкнул его. Видевший сцену какой-то рабочий подошел и ударил комиссара. Начался переполох, вагон остановили, позвали милицейского, и тот отвел всех в комиссариат.
— Почему вы толкнули комиссара? — спросили там инвалида.
— Я — инвалид Гражданской войны, проливал кровь за пролетарскую революцию, а какой-то негодяй наступает мне на раненую ногу.
— Ну хорошо, идите домой, мы это разберем. А вы, гражданин, — обратился милицейский к рабочему, — почему вы ударили товарища комиссара?
— Извиняюсь, товарищ, как они будут жиды, я думал, что уже начинается…