Были ли тому виной шпионские донесения, или немцы сами разгадали несложный маневр повстанцев - неизвестно. Как бы там ни было, наступление они начали именно в центре. Дружина вадоновских рабочих не смогла сдержать их натиска. В последний момент Совет пяти перебросил черноморцев на прежнее место, но они явились слишком поздно. Фронт был прорван, и немцы начали быстро расширять брешь.
Если и раньше защитники города значительно уступали врагу в численности и вооружении, то у них по крайней мере была единая крепкая оборона. Теперь они лишились и этого преимущества.
Еще шли бои у вокзала, еще лилась кровь за каждый домишко на городской окраине, еще заградитель «Ксения», раскаляя стволы своих двух небольших пушчонок, посылал снаряд за снарядом по наступающим немцам, но судьба Херсона уже решилась. Он был обречен.
Около девяти часов утра немцы заняли вокзал, и ворвались в город.
По всем улицам, тянувшимся к Днепру, двинулись их серо-зеленые цепи…
…Лешка растерял всех - и Пантюшку и Силина. В суматохе, выскочив из штаба вместе с караульной командой, он каким-то образом очутился на Говардовской улице возле старых кирпичных лабазов.
Здесь строили баррикаду. Фронтовики и рабочие ломали лабазные ворота, валили столбы, выкатывали из складов бочки. По мостовой тек пахучий огуречный рассол. Из ближних дворов вытащили несколько телег и, опрокинув набок, перегородили ими улицу. Откуда-то взялись матрацы, тюфяки, большой дубовый буфет, черный от времени… Все это сваливалось в одну кучу.
Когда баррикада была готова, со стороны вокзала пришла группа матросов, человек шесть. Двоих вели под руки: они были ранены. Матросы сообщили:
- Идут, сейчас здесь будут!…
Раненых увели в порт, а два моряка остались на баррикаде.
- У кого патроны есть? - спросили они.
У Лешки в патронташе, которым он вместе с винтовкой разжился в штабе, было несколько заряженных обойм. Их тотчас расхватали. Последнюю оставшуюся обойму Лешка загнал в патронник и залез на груду бочек, сложенных в самой середине укрепления.
Шумные, громкоголосые моряки сразу стали главными людьми на баррикаде, особенно один из них - высокий парняга с волосатыми руками и квадратным подбородком.
- Залегай! - распоряжался он. - Стрелять не спешить, пусть ближе подойдут…
Лешке он крикнул:
- Куда ты, дурья башка, залез! Сшибут тебя, мигом слезай!
Он сам расставил защитников, баррикады, в душу разматюкал какого-то бородатого фронтовика, устроившегося под телегой, потом велел разобрать доски на тротуаре на случай контратаки.
Ему с готовностью подчинялись.