Та женщина, что спускалась к озеру со стороны хутора, остановилась возле ивового куста и стала внимательно смотреть на девушку, стоявшую у самой воды. Медленно повернув красивую голову с длинными волосами, та взглянула на домик рыбинспектора, скользнула взглядом по берегу и наконец остановила свой взор на кудрявой иве, за которой стояла вторая женщина. Не заметив ее, снова повернулась к озеру. Не нагибаясь, сбросила сначала с одной ноги, потом со второй белые босоножки, изогнувшись, сняла через голову рубашку, выскользнула из брюк. Закинув руки за спину, расстегнула бюстгальтер. И, обнаженная, на секунду задержалась у самой кромки воды. Солнце щедро облило золотом гибкую фигуру, пронизало насквозь пшеничные волосы.
Загорелая, с белой, вызывающе торчащей вперед маленькой грудью, быстро-быстро перебирая длинными ногами, побежала по мелководью в озеро. Вот она остановилась, когда вода подобралась к бедрам, обхватив плечи руками и охнув, быстро присела, снова выпрямилась и, отбросив волосы назад, резко оттолкнулась ногами от дна и поплыла. Плавала она хорошо: по-мужски, саженками, и на спине, и на боку. Девушка уже была у ближнего острова — в спокойной синей воде желто светилась ее голова, — когда вторая женщина вышла из-за кустов и подошла к берегу. Подняв подол сарафана, по колено вошла в воду и, наклонившись, долго смотрела на свое отражение. Со стороны могло показаться, что она ищет что-то на дне, но женщина ничего не искала: она задумчиво разглядывала себя в воде.
Ничуть не смущаясь, Наташа вышла на берег и поздоровалась с темноволосой женщиной. Та пристально смотрела на нее. Губы у Наташи посинели, на плечах и высокой девически округлой груди блестели маленькие капли, мокрые волосы змеились на спине.
— Отчаянная ты, — сказала темноволосая женщина. — Далеко заплыла, да и вода, поди, холодная?
Наташа отжала волосы. Крупные капли выдолбили в песке маленькие лунки. От купания лицо ее побледнело, а серые глаза стали почти прозрачными.
— Сначала было холодно, а потом ничего, — улыбнулась она.
Пока девушка одевалась, Лиза все смотрела на нее, И темные глаза ее были грустными.
— Гляжу я на тебя, красивая ты, — сказала она. — А ведь когда-то и я была такая…
— Вам-то грех жаловаться: вы и сейчас статная да красивая!
— Ты добрая, — сказала Лиза. — Слышала, в народе говорят: сорок лет — бабий век? И потом, кому мы нужны, когда такие, как ты, есть…
— Вы слишком мрачно смотрите на жизнь. Наташа уселась на теплый песок и, набрав полные пригоршни чистого желтого Песка, стала сыпать себе на ноги. Песок журчал, струился, как вода. Солнце клонилось к лесу, и Наташина тень все удлинялась, убегала к воде. Лиза села рядом и тоже вытянула босые ноги. У Наташи ступни маленькие, узкие, с аккуратно подрезанными ногтями, а у Лизы широкие, с выпуклыми косточками возле больших пальцев. Видно, застеснявшись, она пятками выкопала ямки и спрятала ноги в песок по щиколотки.