Начало августа две тысячи восьмого, прожитое по второму кругу, вспоминается, как однородная вязкая медленно текущая масса. Дни напролёт я проводил дома, с головой погружаясь в бездонные глубины Интернета. Изучал всё без разбору: историю, законодательство, религию, социологию, культуру, философию и конечно же психологию. Перерыл гигабайты информации, общался с сотнями пользователей Сети. Старался разобраться, как «правильно» себя вести, чтобы не стать жертвой разоблачения. А в том, что такой риск есть и немалый, у меня теперь сомнений не было.
Даже в первые дни пребывания в этом времени я не питал иллюзий по поводу того, что в мире тотального рационализма возрадуются моему внезапному появлению и захотят принять с распростёртыми объятиями. Здесь всё было ясно. Всё-таки он был до ужаса логичным. И для того, чтобы его понять, достаточно элементарно откинуть в сторону всё иррациональное. Всё, что выходит за рамки прагматизма.
Нужен пример? Запросто! Возьмём хотя бы ту же дружбу. Два человека поддерживают между собой взаимовыгодные отношения, основанные на уважении. Взаимовыгодные! Общность интересов? Доверие? Забота? Привязанность? Ничего подобного! Хотя, общность интересов, возможно, всё же играет некоторую роль. Но она, по определению, вторична. Всё остальное… Хм… Я уж молчу о самопожертвовании…
О литературе даже говорить нет смысла. Её, в нормальном понимании этого слова, попросту не существовало. Толстой и Достоевский писали сухие трактаты о политике, военном деле и ремёслах. Пушкин сочинял патриотические оды, а Есенин читал кабацкие стихи, суть которых сводилась исключительно к разгульной жизни и удовлетворению естественных потребностей организма в пище, сне, сексе и алкоголе. Слова «лирика» в местном русском языке не существовало вовсе.