– Ох, Джейкоб. Ты все пропускаешь мимо ушей. Мы с Аей очень, очень близки. Я бы даже сказала, мы неразлучны.
Она выбрасывает правую руку вперед и хватает меня за левую сторону шеи. Моя кожа чувствует себя, как бекон на жаровне, шипя и обугливаясь под ее ладонью.
Мария собирает губки бантиком и урчит. Что болезненная агония для меня, то сладкое вино для нее.
Я не могу издать ни звука. Я могу только подчиниться ей полностью и упасть на колени и погрузиться во тьму.
Долго ли, коротко ли, но блаженная бессознательность покидает меня. Я распластан на животе, Мария тащит меня за волосы по траве. Через каждые несколько шагов клок волос вырывается с корнем, остается в ее руке, и моя голова шмякается на землю. Мария отбрасывает клок, снова хватает меня за волосы, и процесс продолжается.
Деревянная дубинка всунута мне в рот так, что круглый ее конец упирается в самые гланды, душит меня, мешает дышать, кроме как через нос.
Избиение и скальпирование продолжается, а я чувствую запах шкворчащей пиццы с пепперони, за которую теперь сходит моя кожа под подбородком.
Я пытаюсь достать до ног Марии, но даже кончиками пальцев не могу ее коснуться.
Что это за звук? Это я кричу? Нет, это воет сирена «Скорой помощи».
Девочка тащит меня к обрыву утеса. Поразительно, насколько все мы, люди, хрупкие существа. Достаточно лишь обратить нашу жизнь в хаос, затравить нас до потери пульса, и смертельное падение уже кажется нам милостью.
Где-то на заднем плане Мадделена говорит:
– Мария? Dove sei, la mia bambina?
Но она не спасет меня. Потому что это уже случилось, и я усвоил урок: я не могу ничего изменить. Все уже кончено. Я – тоже.
Мария произносит что-то торжествующим тоном. Простите, но у меня так натянуты нервы от тягостного ожидания своей суровой гибели, что я ее даже не слышу.
Она толкает меня, травянистая почва уходит из-под ног, и гравитация забирает меня к себе.
И я просыпаюсь с распростертыми руками в шершавых объятиях дерева, не понимая, что и к чему.
Моя левая нога посылает мне сигналы бедствия. Там явно что-то не в порядке.
Понятия не имею, куда делась дубинка, но во рту я все еще чувствую деревянный привкус.
Где верх, а где низ, я понимаю только по направлению капающей крови. Естественный компас моего тела.
Ну да, если верить кровотечению из нового пореза у меня на лбу, не говоря уже о разошедшися старых, я вишу вниз головой.
Все кажется гиперреальным. Листья и ветки такие четкие. Радужные отражения в каплях росы. Видимо, спасение от верной смерти сказывается на восприятии.
Бог знает, как долго, но я просто вишу, истекаю кровью и надеюсь не потерять сознание. Потом я вспоминаю голос Марии Корви в устах Тони Бонелли: «Я вернусь через несколько часов».