. Артур Шлезингер определяет политический цикл как «непрерывное перемещение точки приложения усилий нации между целями общества и интересами частных лиц»
[111].
Но приведенные выше определения еще ничего не объясняют. Даже если все сказанное верно, то почему все-таки возникают циклы политического времени? Что их определяет?
Большинство исследователей, среди которых такие признанные авторитеты, как О. Конт, Ортега-и-Гассет, К. Мангейм, А. Токвиль, считают, что главной движущей силой политического цикла выступает жизненный опыт поколений. А. Токвиль утверждал, что в демократических нациях каждое поколение — это «новый народ»[112]. Ортега-и-Гассет видел в каждом новом поколении «очередную интеграцию социального организма», «точку опоры, от которой зависит движение исторической эволюции»[113].
Опираясь на концепцию поколения, можно предположить, что ритм политического времени в каждой цивилизации зависит от жизненного ритма поколения, господствующего на политической сцене. Смена поколений приводит к смене циклов политического времени. Однако поколение — это весьма приблизительное понятие для академической науки. Скорее это даже не категория, а метафора. Поколенческие циклы весьма приблизительны, их не определишь с математической точностью.
Однако многие западные историки, проанализировав обширные фактические данные, пришли к выводу, что политическая жизнь поколения длится около 30 лет (К. Мангейм, Ортега-и-Гассет и А. Шлезингер). Каждое поколение, достигнув совершеннолетия, тратит первые 15 лет на вызов поколению, стоящему у власти. Затем это новое поколение само приходит к власти на 15 лет, после чего его политическая активность слабеет и новое подрастающее поколение начинает претендовать на роль преемника.
А. Шлезингер, обращаясь к американской политической истории, доказывает, что концепция 30-летнего цикла объясняет как наступление эпох общественной целеустремленности — Теодор Рузвельт в 1901 г., Франклин Делано Рузвельт в 1933-м, Джон Фитцджеральд Кеннеди в 1961 г., так и возникновение подъемов волны консервативной реставрации — 20-е, 50-е, 80-е гг.[114]
В России поколенческие циклы вычислить сложнее: они часто прерывались грозными политическими стихиями — войнами, революциями, 70-летней тоталитарной диктатурой. Но главный вывод, следующий из концепции поколения, политический опыт России подтверждает: динамика политического времени зависит от динамики поколения, господствующего на политической сцене.
Сегодня мы живем в ритмах всеразрушительного «ускоренного» времени, которое не совпадает с ритмом национальной политической культуры и возникающий диссонанс на глазах разрушает все сферы жизни общества. Монетаристская модель в экономике, созданная на Западе для борьбы с инфляцией и падением производства, в России, на иной культурной почве, неожиданно «включила» именно механизмы инфляции и сокращения производства. Эталоны «массовой культуры», насаждаемые средствами массовой информации, за несколько лет разрушили традиции национальной культуры. Еще вчера мы гордились тем, что Россия — одна из самых «читающих» и образованных стран мира, но уже сегодня мы этого сказать не можем. В кризисном состоянии не только экономика и народное образование, но и социальная сфера, академическая наука, здравоохранение — словом, все общество.