Архипыч быстро подхватил любимицу и положив на снег, пытался втолкнуть кишки в брюхо собаки, которая дрожала мелкой судорогой. Чтобы прекратить мучения друга, Архипыч встал с колен и выстрелом завершил недолгую, но преданную жизнь своего спутника.
Почти чутьем он ощутил нависшую над собой опасность. Только сейчас он услышал рев разъяренного зверя, который с залитой кровью от укусов мордой уже дотягивался до охотника. Отбросив ружье, он потянулся за ножом, который всегда носил за голенищем валяных сапог. Мгновение и Архипыч успел поставить острие ножа против сердца медведя. Впрочем, залитый кровью, разъяренный лесной великан крепко прижал лапами охотника.
К вечеру Буланка уже без сена стояла у ворот хутора и тревожно ржала. Увидев ее без хозяина, Михаил, сын Архипыча, тоже знатный охотник, все мгновенно понял. Крикнув, чтобы топили баню, захватив ружье и пару охотничьих собак, он по санному следу, погоняя Буланку, направился к месту трагедии.
Доехав до места, Михаил понял все. С трудом стащив мертвого зверя с тела отца, он бережно положил его на сани, рядом завернул тело уже замерзшей лайки. Архипыч был без сознания и слабо стонал.
Все домочадцы помогли перенести изуродованное тело хозяина в натопленную баню. Дед Архип колдовал над своей лесной аптекой.
Все домочадцы были заняты спасением Александра Архиповича, который третьи сутки не приходил в сознание.
Прасковья приняла твердое решение. Как только звезды высыпали на бездонное небо, а луна осветила окружение в причудливые таинственные формы привычный двор, Прасковья, завернув ребенка в пеленки и теплые меха и, захватив приготовленный узелок, осторожно миновав передний двор, вышла через калитку в огород. Мирно вздыхала домашняя живность. Собаки, учуяв своего, не подняли шума. Только преданный пес Цыган, как бы, предчувствуя расставание, нежно лизнул ее теплые руки.
Беглянка спустилась к замерзшему плёсу и к зловещей черной ямке, где была оборудована прорубь. Задумчиво и с тоской попрощалась с любимыми местами, где она встретила свою первую любовь. Затем, повернувшись, Прасковья твердым шагом направилась вдоль зимника, проложенного по замерзшему руслу Пелыма, прижимая к груди бесценный груз — малютку Васеньку. Путь ее лежал вдоль Верхотурского тракта в сторону Туринска, где сейчас проходил солдатчину ее любимый муж и отец их первенца. Вскоре ее нагнала тройка порожних розвальней, ехавших в Ирбит, и сердобольные мужики прихватили беглянку, обещая на своротке к Туринску подыскать попутную возницу. Прасковья поняла, что она навсегда покидает раскольничий угол и должна быть готова к новой жизни.