«Твою мать! — Ошарашено подумал Баст, глядя на женщин. — Что же ты творишь, Кайзерина?! И главное — зачем?!»
Но, разумеется, он умел держать себя в руках. Расплатился с возницей, предоставив того вниманию Гюнтера — старик и багаж заберет и гостя «пивком» попотчует — и пошел к женщинам, успевшим уже спуститься с крыльца. Он был невозмутим и по-мужски основателен. Во всяком случае, так ему хотелось сейчас выглядеть.
— Здравствуй, Вильда! — Он привлек к себе несколько оробевшую от «таких нежностей» жену и поцеловал в губы. Поцелуй должен был стать «обычным», какой бы смысл Баст ни вкладывал в это слово. Обычным, Обыденным, дежурным, таким, знаете ли, формальным, «между делом» поцелуем. Должен был стать. Но стал чем-то совсем другим. И Баст затруднился бы определить, что явилось тому причиной: необычный вкус губ, их упругая податливость, мимолетное прикосновение высокой полной груди, или солнце, наполняющее прозрачный воздух весеннего утра золотым сиянием? А может быть, так подействовал на него аромат ее духов? Но, как бы то ни было, у него даже голова закружилась, и голос дрогнул, когда, отстранившись от Вильды, он повернулся к Кайзерине, по великолепным губам которой блуждала «таинственная» улыбка:
— Здравствуй, Кисси! Какими судьбами?
— Здравствуй, Баст! — Улыбка стала шире, а в глазах происходило такое, что мороз по позвоночнику и жар в чреслах.
«Вот ведь!»
— Я подумала, как будет чудесно посетить Шаунбургов и познакомиться наконец с Вильдой. Приехала… Ты меня даже не поцелуешь?
— Поцелую? — На мгновение опешил Баст.
— В щечку… — Нежно попросила Кайзерина, подставляя ему свою безукоризненно белую щеку. — Хотя, видит бог, я не отказалась бы и …
— Кейт! — Воскликнула шокированная столь откровенными шутками Вильда.
— Ну извини, милая. — Пожала плечами Кайзерина. — Ладно, Баст! Но на щечке я буду настаивать, как твоя кузина и подруга детства!
«Боже мой, что она несет! Когда я был маленьким, ее еще и на свете не было. Не родилась!»
— Мило. — Как ни в чем, ни бывало, прокомментировала Кейт его поцелуй. — Но мало.
— Вы уже завтракали? — Спросил Баст, чтобы сменить тему. — А то последнее, что я ел — вернее, пил — было шампанское на приеме у доктора Геббельса.
И тут же все как-то разом закружилось и задвигалось, не ломая, впрочем, принятых в обществе принципов политеса. И, тем не менее, голодный, с дороги муж — это значит, стол для дорого гостя, пролетевшим за ночь едва ли не всю Германию на новомодном дюралевом Фафнире[283], и горячая вода — ему же помыться с дороги необходимо. В общем, забот полон рот, даже если супруга Баста фон Шаунбург сама на стол не подает и угольную колонку — воды нагреть — не растапливает.