— Я знаю. — Сказала Вильда, садясь рядом с ним.
— Что же ты знаешь? — Спросил он.
— Такое не может случиться вдруг… Это правда?
— Что? — Он ее совершенно не понимал.
— Кейт сказала, что тебя… ты…
— Ну? — У него не было сил, даже чтобы нахмуриться.
— Ты пережил смерть? — И глаза полные зеленого ужаса.
«Бог мой, что наплела тебе ЭТА женщина?!»
А с другой стороны, как еще объяснить смену модуса операнди?
«Не так глупо…» — Согласился он с Кайзериной.
— В какой-то степени, каждый из нас переживает свою смерть в каждое мгновение жизни.
— Баст, я знаю, что ты умный…
— Но не железный. — Улыбнулся он и даже погладил ее грудь. — Тебе придется неделю откармливать меня мясом с кровью, чтобы я вернул себе хотя бы часть сил, оставленных за пару часов в тебе.
— Пару часов? — Нахмурилась Вильда и оглянулась на окно. — О, господи! Уже вечер, а Кейт…
— А Кайзерина догадалась, что мы не поедем на прогулку уже через полчаса, после того, как мы не спустились вниз.
— Ты думаешь?!
— Знаю.
— И насколько хорошо ты ее знаешь? — Тихо спросила Вилда, покрываясь краской. Краснела она стремительно и весьма впечатляюще.
— А ты? — Вопросом на вопрос ответил Баст, глядя, как красными становятся уже плечи и грудь Вильды. — Да не смущайся, — добавил он через секунду. — Кисси очень хороший человек и не любить ее крайне сложно. Согласна?
— Да.
— Тогда, чего ты стесняешься или кого ревнуешь?
* * *
Весна в Баварии выдалась просто замечательная. Впрочем, если верить «воспоминаниям детства», так здесь было заведено с начала времен или, вернее, с окончания последнего оледенения. Баст, разумеется, не возражал. Чем торчать в сыром промозглом Берлине, лучше путешествовать по Швабии и Вюртембергу, спускаясь к Баденскому озеру, где — в Оберлингене — у него состоялся приятный во всех отношениях разговор с Виктором Вайцзеккером[291], или «поднимаясь» в Австрию — в Вену и Шарнштейн — где доживали свой век некоторые небесполезные «обломки австрийской империи»[292].
Передвигались, большей частью, на автомобиле и без излишней спешки, останавливаясь на ночлег то в сельских гостиницах, то в замках «друзей дома» и дальних родственников. Пили франконский «штайнвайн» — белые вина из долины реки Майн, и, следует отметить, вюрцбургский Hofkeller мог запросто конкурировать с лучшими французскими и итальянскими винами. Впрочем, и пиво здесь было дивное. Даже дамы отдали должное множественности «Францисканеров», «Капузинеров» и прочих «Шпатенов». Ну а о том, чем и как потчевали путешественников в «рыцарских» замках и деревенских харчевнях можно рассказывать долго и со вкусом, но…